Елизавета, изображая веселость, танцевала с Иоанном, гуляла и беседовала с послом эрцгерцога и вконец запутала обоих. Они так и не узнали о ее истинных намерениях. Но стоило Сесилу отозвать ее в сторону, от маски притворного веселья не осталось и следа. Новости из Шотландии оказались удручающими. Лорды-протестанты окружили Лейтский замок, рассчитывая, что возьмут регентшу измором раньше, чем она дождется французов. Этот план был весьма наивным, поскольку стены замка отличались неприступностью, а продовольствия у осажденных вполне хватало. Никто не верил, что у шотландцев достанет терпения и сил на длительную осаду. Их армия была нацелена на молниеносный удар и скорую победу. Осада требовала дисциплины, а этим шотландцы похвастаться не могли. Для затяжной войны их силы не годились. Теперь уже никто не сомневался в том, что дело не ограничится единичным выступлением. Шотландию и Англию ждала настоящая губительная война, и потому за нервозным весельем двора Елизаветы скрывались настороженность и тревога.

Королева учтиво, но достаточно холодно приветствовала вернувшегося Роберта и не пригласила его побеседовать наедине. Он ответил ей такой же учтивой улыбкой и держался на расстоянии.

– Между вами действительно все кончено? – спросила брата Мэри Сидни, поглядывая то на него, то на Елизавету, которая сидела и наблюдала за танцующими.

– А что, по мне не видно? – ответил он раздраженно.

– Думаю, вам уже не придется встречаться наедине. Вряд ли ты теперь решишься подойти к ней, – вздохнула Мэри. – Представляю, какие чувства ты сейчас испытываешь.

– Никаких, – коротко ответил он. – Мертвые не страдают. Можешь считать меня живым покойником. Каждое утро я просыпаюсь и знаю, что уже ничего не прошепчу ей на ухо, не коснусь ее руки. Я больше не могу прервать их разговор с Сесилом и предложить ей покататься верхом, отвести ее в сторону даже для самой невинной беседы. Каждый день я приветствую Елизавету как абсолютно чужой ей человек и вижу боль в ее глазах. Каждый день я раню ее холодностью, а она разрушает меня своей. Мне везде одинаково плохо: и вдали от двора, и здесь. Эта отстраненность убивает нас обоих, а я не смею шепнуть ей ни одного нежного слова. – Роберт посмотрел на ошеломленную сестру, затем снова перевел взгляд туда, где сидела королева. – Она ведь совсем одна. Я же вижу: Елизавета держится из последних сил. Она напугана, и я ничем не могу ей помочь.

– Напугана? – повторила Мэри.

– Наша королева боится за собственную жизнь, за судьбу Англии. Представляю, как ее ужасают грядущие битвы с французами. Королева Мария пыталась воевать с ними и потерпела поражение, испортив собственную репутацию. За эти годы они стали еще сильнее, чем были. Война теперь будет происходить не на их земле, а на английской.