– Сегодня нам не нужен никакой страж, – сказал Роберт. – Чем быстрее мы произведем на свет наследника, тем лучше.

– Нет! – испуганно вскрикнула Елизавета, пытаясь выползти из-под него. – Это будет не раньше чем мы поженимся.

– Да, – прошептал он ей на ухо. – Мне обидно, Елизавета, что из-за нашей предосторожности я не мог доставить тебе настоящее наслаждение. Ты не испытывала того, что получала Эми. С нею я не надевал никаких стражей любви. Представляешь, ты до сих пор получала меньше половины истинного наслаждения. Неужели королева не заслужила того, что было доступно дочке провинциального лорда?

Елизавета застонала от ревности, затем протянула руку и помогла ему войти в ее влажное лоно. Их тела соединились, и она впервые по-настоящему ощутила Роберта в себе. Между ними не было никаких преград и стражей. Ее глаза закрылись, а по телу разлилась блаженная истома. Она предвкушала наслаждение, которого до сих пор не знала. Роберт Дадли улыбался.

Наутро королева объявила фрейлинам, что плохо себя чувствует и не желает никого видеть. Когда к ней пришел Сесил, она передала через одну из них, что может принять его, но очень недолго, и то если у него срочное дело.

– Очень срочное, – сказал он, помахав перед гвардейцами зажатыми в руке бумагами.

Те его пропустили.

– Я им сказал, что мне нужна ваша подпись на бумагах о возвращении французских пленных, – объяснил Сесил и привычно поклонился. – В вашей записке говорилось, что я должен явиться немедленно, придумав причину.

– Да, – слабым голосом ответила Елизавета.

– Это связано с сэром Робертом?

– Да.

– Смех, да и только, – без всякой почтительности сказал Сесил.

– Сама знаю.

Что-то в ее голосе насторожило Уильяма.

– Рассказывайте, что еще натворил сэр Роберт.

– Он предъявил мне… требование.

Сесил терпеливо ждал.

Елизавета повернулась к своей верной Кэт Эшли и приказала ей:

– Иди и встань снаружи, чтобы никто нас не подслушивал.