Рамзес бегал по узким, извилистым улочкам старого Каира Она как сквозь землю провалилась. Бесполезно искать ее, пока она не подаст какой-нибудь знак.

Если бы он никогда не входил в темные, пыльные коридоры Каирского музея, он никогда не увидел бы ее останков, и будущее сложилось бы совсем по-другому. Весь мир мог бы принадлежать ему – и Джулии Стратфорд.

Но теперь он навсегда прикован к созданному им самим монстру; он так долго страдал, так жаждал отдохнуть от тысячелетней тоски, а вместо этого сотворил сумасшедшую, которая помнила только свою ненависть к нему, которую испытывала в последние минуты жизни, и совсем не помнила любви. А на что, собственно, он надеялся? Что в эту новую блистательную эпоху ее древняя душа претерпит великое перерождение?

А что, если Джулия права, что, если эта душа никогда и не была душой Клеопатры? Что, если это существо – всего лишь отвратительное подобие?

Рамзес не знал ответа. Когда он сжимал Клеопатру в объятиях, он знал только то, что когда-то боготворил это тело; что и гневный, и ласковый – это был ее голос; что это та самая женщина, которая сломила его волю, которая предпочла смерть эликсиру жизни, которая теперь терзала его упреками: ведь она многие века назад звала его в минуту гибели, звала или пыталась позвать, а он не услышал ее последнюю мольбу. Он любил ее не меньше, чем Джулию Стратфорд. Он любил их обеих.

Рамзес шел все быстрей и быстрей, уходя от странной тишины и покоя старого Каира, возвращаясь в суету нового города. Единственное, что ему оставалось, это продолжать поиски. А что она преподнесет ему в конце концов? Новое бессмысленное убийство. И ответственность за это убийство опять окажется на совести человека, известного всем под именем Реджинальд Рамсей. И в сердце Джулии вонзится еще один острый нож.

Вряд ли Джулия когда-нибудь простит его. Она думала, что он мудр и отважен, а он совершил такую глупость. Он был самым обыкновенным мужчиной, который в том маленьком домике оказался беспомощным перед призраком своей утраченной возлюбленной.

Он пожертвовал прекрасным чувством ради страсти, которая сжигала его столетия назад. Он понял, что больше не заслуживает любви Джулии. И в то же время он хотел ту, жаждал любви той; он жаждал, любви того существа, которое ему придется или держать в своей власти, или уничтожить.

Теперь он окончательно потерял покой.

Вот они, роскошные наряды, платья, которые ей нравились всегда: по-старомодному простые и свободные, украшенные золотом и серебром.

Она подошла к ярко освещенному окну и приложила к нему руку. Прочитала написанную по-английски вывеску: