– Да, – сказала я. – Больше ничего.

Он взял два бокала из буфета и наполнил их вином из графина. Затем протянул один бокал мне.

– Выпей это, – произнес он мягко, положив свою руку на мою. – Ты немало пережила.

Он взял свой бокал и повернулся к кораблю, который вез его отца на бой с Армадой.

– За другого «Фрэнсиса»[25], – сказал он. – И за королевского генерала на западе. Пусть найдет он приют и счастье в Голландии.

Я молча выпила и поставила бокал на стол.

– Ты не допила, – заметил он. – Это принесет несчастье тому, за чье здоровье мы только что провозгласили тост.

Я снова взяла бокал и подняла его к свету: вино было красным и прозрачным.

– Ты когда-нибудь слышал слова, что Бевил Гренвил написал Джонатану Трелони?

– Что это за слова?

Сутки назад мы в очередной раз собрались в галерее в Менебилли. Ричард устроился возле окна, Гартред сидела на диване, а Дик стоял в темном углу, не сводя глаз с отца.

– «Что касается лично меня, – медленно процитировала я, – то я желаю завоевать себе честное имя либо быть с почестью погребенным. Я никогда не дорожил жизнью и покоем столь сильно, чтобы мог уклониться от такого случая, и, сделай я это, я был бы недостоин выбранного мною ремесла и тех моих предков – а таких было много, – кто в разные века пожертвовал собственной жизнью ради своей страны».

Я выпила вино, все до последней капли, и протянула бокал Джонатану.

– Великие слова, – сказал мой зять, – все Гренвилы были великими людьми. В Корнуолле всегда будут гордиться ими, пока будет жить их имя. Но Бевил был самым великим из всех. В конечном счете он показал себя мужественным человеком.

– Кое-кто из них, – сказала я, – также проявил большое мужество.

– Кто же? – спросил он.

– Один мальчик, чье имя никогда не впишут в большую книгу в Стоу, так же как никогда не найдут его могилу на небольшом кладбище в Килкхамптоне.

– Ты плачешь, – медленно проговорил Джонатан. – Эти времена стали для тебя тяжелым и долгим испытанием. Наверху приготовлена постель. Пусть Мэтти отнесет тебя туда. Полноте! Соберись с духом. Худшее позади. Впереди только лучшее. Когда-нибудь король снова вернется на трон, когда-нибудь вернется и твой Ричард.

Я посмотрела на макет парусника на подоконнике и сквозь его мачты увидела синюю воду гавани. Рыбацкие шхуны поднимали паруса, над ними с криками летали чайки, сверкая белыми крыльями на фоне голубого неба.

– Когда-нибудь, – сказала я, – «когда растает снег, когда наступит оттепель, когда придет весна».