– Что ты делаешь? – в полном изумлении спросил он.

– То, что ты видишь. Не дергайся.

Немного погодя я пустила в ход зубы и надавливала ими до тех пор, пока он не втянул в себя воздух со свистом. Я остановилась.

– Я причинила тебе боль?

– Да. Немного, – ответил он сдавленно.

– Ты хочешь, чтобы я перестала?

– Нет!

И я продолжала – достаточно грубо – до тех пор, пока он вдруг не содрогнулся в конвульсии и не застонал так, словно я вырвала у него сердце. Он откинулся на спину, вздрагивая и тяжело дыша. Лежал и бормотал что-то по-гэльски, смежив веки.

– Что ты сказал?

– Я сказал, – отвечал он, открыв глаза, – что думал, сердце у меня разорвется.

Я усмехнулась, довольная собой.

– Мурта и компания не сказали тебе об этом?

– Они сказали. Но это было то, чему я не поверил.

Я рассмеялась.

– В таком случае лучше бы ты не рассказывал мне, что еще они тебе говорили. Ведь ты теперь понял, что я имела в виду, когда сказала о грубости. О том, что я не против?

– Да. – Он сделал очень глубокий вдох и медленно выдохнул воздух. – А если бы я сделал то же с тобой, ты испытала бы такие же вещи?

– Понимаешь ли… – начала я и запнулась. – Я не могу сказать точно…

Все это время я делала все возможное, чтобы прогнать всякую мысль о Фрэнке, считая, что в постели должны быть только двое независимо от того, почему и как они там оказались. Джейми очень отличался от Фрэнка, телесно и душевно, но ведь существует сравнительно небольшое количество способов соединения двух тел, и для нас еще не определилась область интимности, в которой акт любви принимает определенный вариант. Чисто плотские сопоставления и сходства неизбежны, но оставалось и неизведанное, пусть и немногое.

Джейми сдвинул брови с выражением притворной угрозы.

– Так, значит, есть что-то такое, чего ты не знаешь? Что ж, попробуем узнать это вместе, ладно? Как только я наберусь сил для этого. – Он снова закрыл глаза. – Где-нибудь на следующей неделе.