– Да, но…

Я хотела сказать, что меня вынудили дать такой обет, но Джейми уже повернул голову моей лошади в сторону чащи.

– Это очень опасно, и я не могу взять тебя с собой, Клэр. Я буду занят делом, а если дойдет до схватки, мне придется драться и одновременно защищать тебя.

Встретив мой мятежный взгляд, он потянулся к седельной сумке и начал шарить в ней.

– Что ты там ищешь?

– Веревку. Если ты не сделаешь, как я велю, я привяжу тебя к дереву до моего возвращения.

– Ты не посмеешь!

– Посмею!

Он явно готов был поступить, как обещал. Я отпрянула и невольно потянула лошадь за повод. Джейми нагнулся и поцеловал меня в щеку, готовый ехать.

– Будь осторожна, англичаночка. Кинжал с тобой? Хорошо. Я приеду, как только смогу. Да, еще одно.

– Что именно? – сердито спросила я.

– Если ты покинешь эту рощу до того, как я приеду за тобой, я выпорю тебя ремнем по голому заду. Не очень-то приятно будет идти пешком до самого Баргреннава. Запомни это, – сказал он и слегка ущипнул меня за щеку, – это не пустая угроза.

Что верно, то верно. Я медленно поехала к роще, то и дело оглядываясь, чтобы видеть, как он скачет прочь, низко пригнувшись в седле, – единое целое с конем, а концы пледа стелются за ним по ветру.

Под деревьями было прохладно. И я, и мой конь вздохнули с облегчением, достигнув тени. Это был один из редких в Шотландии дней, когда солнце печет вовсю с выцветшего, словно миткаль, неба, а утренняя дымка улетает уже в восемь часов утра. Роща звенела от птичьих голосов. Стайка синиц добывала себе пропитание в дубках слева от меня, и мне казалось, что совсем неподалеку распевает дрозд.

Я всегда была восторженной любительницей птиц. Раз уж мне суждено торчать здесь одной, словно на необитаемом острове, столько, сколько понадобится моему невыносимому, деспотичному, упрямому как осел супругу рисковать своей глупой головой, я использую время, чтобы увидеть и узнать побольше.

Я стреножила мерина и пустила его пастись на сочной траве, уверенная, что далеко он не уйдет. Трава кончалась всего в нескольких футах за деревьями – дальше ее забивал вереск.

Рощица состояла из хвойных и лиственных деревьев – главным образом молодых дубков; отличное местечко для наблюдения за птицами. Я бродила, все еще злясь на Джейми, но мало-помалу успокаивалась, слушая, как кричит свое звонкое «ци-и» мухоловка и хрипло болтает дрозд.

Роща кончалась внезапно на краю невысокого обрыва. Я пробралась сквозь молодую дубовую поросль, и сразу же шум бегущей воды заглушил пение птиц. Я остановилась на выступе над небольшим потоком, водопадом сбегавшим по зазубренным камням в скалистый каньон с крутыми стенами. Струи с шумным плеском вливались в коричневатые и серебристые водоемы внизу. Я уселась на краю обрыва, спустив ноги и подставив лицо ласковым солнечным лучам.