– Эй, Катя, ты рано записала меня на корабль под радужным флагом, – возмутился Кирилл.

– Правда? – удивилась я.

– Еще бы! Мне нравились, нравятся и будут нравиться девушки! Спасибо, что разделила со мной этот кошмарный миг, – покаянно сказал Кирилл.

– А разве тебе не нравится переодеваться в женщин? – удивилась вновь я.

– К сожалению, хотя, нет, к радости – не нравится. Я чувствую себя омерзительно, хотя на мне нет колготок. Я их в детстве ненавидел, когда ходил в детский сад. А мама заставляла их натягивать, – поделился он трагическим воспоминанием. – А этот бюстгальтер? Знаешь, как мешается?

– Подозреваю, – тронула улыбка мои губы.

– А каблуки? Полный мрак. Хорошо, что не шпильки, – продолжал ворчать Кирилл, то и дело поправляя что-то в своей одежде.

И на этом наш разговор оборвался – приехал автомобиль, а я решила про себя, что этот Кирилл – просто фрик. Но, кажется, человек неплохой, обаятельный и веселый. А еще – без комплексов.

Едва мы очутились в машине, вдвоем усевшись на заднее сиденье, как мой телефон зазвонил.

– Что с самолетом, Антон? – вместо приветствия тотчас сказала я, ожидая этого звонка. В моем голосе была надежда.

– Они так и не выпускают рейсы, – услышала я голос Тропинина, злой и печальный одновременно.

Если бы все было нормально, он давно бы был в Москве и улетел завтра утром!

Я тяжело вздохнула, коснувшись ладонью лба. Кирилл заинтересованно смотрел на меня, и отчего-то мне захотелось, чтобы он ничего не слышал – так пристально было его внимание и так горели карие глаза. А на него, в свою очередь, посматривал водитель, почуявший неладное, однако он молча крутил баранку.

– Что будешь делать? – тихо спросила я. Веселье с Кириллом было лишь анестезией, не давшей окончательно пасть духом.

– Вообще я бы хотел убивать, потому что мне плевать, какая погода, – отрывисто отозвался Антон. – Но, скорее всего, придется возвращаться обратно. Если самолеты пустят завтра, уже не будет смысла лететь в Москву. Завтра вечером я должен быть в Берлине.

– А сегодня их не пустят? – робко поинтересовалась я.

– Исключено. Погода только ухудшилась. Видимость плохая.

– Я тебя так ждала, – тихо и даже как-то жалобно, хотя и не хотела этого, произнесла я.

– А я не ждал? Наверное, не судьба, – как-то горько усмехнулся Тропинин. Кажется, он переживал.

– Какая еще не судьба? Не говори глупости, Антош, – отчего-то я разозлилась.