Он улыбнулся.

– Этого не случится, пока ты со мной. Или ты зря расхваливала своего Паппи, утверждая, что он стал совершенно другим человеком? Ты считаешь, что он способен пролить кровь у тебя на глазах? Может быть, самое время признаться, если это так?

– Зачем? Он не сможет в одиночку остановить сани, или собираешься сам остановиться и пригласить его присоединиться? Да, разумеется, ты бы с удовольствием оказал ему такую любезность – чтобы без помех отвезти его в тюрьму. Ты ведь знал, что Генри ждет меня во дворе, верно? Потому и потащил меня туда!

– Твой маленький друг был весьма настойчив.

Алана уставилась на Кристофа:

– А ты мне ничего не сказал? – И тут она догадалась: – На самом деле мой отец не отменял сегодняшней встречи, не так ли? Это ты сказал ему, что Генри явился ко мне с сообщением и что нельзя упускать такой возможности!

Ее охватила такая злость, что она перешла на крик.

Кристоф ни в чем не признался, но и отрицать не стал. Он вообще не произнес ни слова, словно не усматривал ничего дурного в том, что сделал. Это был типичный образчик его высокомерия и уверенности в том, что он имеет право принимать решения за Алану, не принимая во внимание ее мнение и чувства. Но ей удалось взять себя в руки. Этому помогло его молчание. И ее поразило, что мысли Кристофа по прежнему занимает Генри. Как только сани начали подниматься в горы, он сказал:

– Этот мальчик начинает мне нравиться. Он очень решителен в стремлении помочь тебе. А ведь, чтобы спорить с моими людьми, требуется немало храбрости! Он напоминает мне меня самого в таком же возрасте.

– Сомневаюсь, – саркастически произнесла она. – Ты, наверное, размахивал дубинкой в компании таких же маленьких дикарей, а Генри вырезает из дерева прекрасные фигурки, которые восхищают и радуют людей.

Кристоф посмеялся такому сравнению, затем, нагнувшись, достал что-то из седельной сумки и протянул Алане.

– Это его работа?

Это были две статуэтки, которые Генри сделал для нее. Она даже не заметила, что они исчезли из ее сундуков, доставленных в ее дворцовые покои.

– Как они у тебя оказались?

Он пожал плечами:

– Я велел Борису поставить их на каминную полку. Думал, что с ними ты сможешь почувствовать себя как дома. Тогда я не знал, что ты ко мне не вернешься.

Алана не верила своим ушам. Это так заботливо, так предусмотрительно с его стороны. Совершенно не в духе варвара. Ей хотелось, чтобы он реже показывал ей эту сторону своей натуры. Иначе ей будет очень сложно поддерживать сложившееся впечатление о нем как о грубом варваре. А это было необходимо, чтобы не испытывать боли при мысли о том, что Кристоф никогда не будет принадлежать ей!