* * *

– О Боже, – произнес он спустя некоторое время.

Прохлада. Влажный воздух. Песня жаворонка, доносящаяся издалека. Тусклый свет, льющийся из небольшого окна, серебрился на лице спящей Тамсины.

– О Боже! Как долго я здесь?

Уильям приподнялся в постели, откинул со лба волосы и принялся поспешно натягивать на себя рубашку, бриджи и чулки.

– Вилли!

Тамсина приподнялась на кровати. Уильям взглянул на ее заспанные глаза, спутанные волосы и обнаженное тело, которое блестело на свету. Нагнувшись, он нежно поцеловал ее. Женщина попыталась его обнять.

– Я должен идти, – сказал Уильям. – Где мои сапоги? А, в подземелье, – он снова поправил непослушные волосы, так и норовящие упасть ему на глаза. – Я должен был допросить Масгрейва и уехать. Дьявол!

Выругавшись, Уильям встал. Заправив рубаху, он принялся затягивать веревку на поясе.

– Я должен спешить. Господи! Не позволяй этому свершиться. У меня сердце сейчас выскочит из груди.

Тамсина тоже поднялась с постели, стройная и совершенная в своей красоте. Сорочка, подобно облаку, окутала ее тело. Ее силуэт выделялся на фоне окна.

– Я тоже поеду, – заявила она. – Подожди, пока оденусь.

– Будешь стоять вот так – никуда мы не поедем, а окажемся опять в постели, – хриплым после сна голосом проворчал Уильям.

Улыбнувшись, Тамсина устремилась в его объятия.

– Не вмешивайся, пока я буду допрашивать Масгрейва, – твердо заявил Уильям. – Спускайся вниз и попрощайся за меня. Не мешкай. Если у Арчи есть что-то позавтракать, собери мне в дорогу. Слава Богу, святые небеса! Какая же ты красавица!

Он поцеловал ее в губы, потом чмокнул в руку и слегка подтолкнул к кровати. Не обращая внимания на ее возражения, Уильям распахнул дверь.

Мужчина сбежал по винтовой лестнице, шлепая босыми ногами в чулках. Замок спал. Пройдя залитый тусклым светом большой зал, где на тот момент никого не было, мужчина направился к другой лестнице, которая спускалась во чрево башни, туда, где темница свернулась во тьме притаившимся зверем.

* * *

– Просыпайтесь, – произнес он, пнув Масгрейва носком обутой в сапог ноги.

Уильям отступил, наблюдая за тем, как англичанин, охая и постанывая, шевелится на усыпанном соломой полу небольшой тюремной камеры.