Я откручиваю крышки с двух бутылок Corona и ставлю их на кухонный стол, освещенный послеполуденным солнцем, которое через пару мгновений скрывается за облаками.

Коул садится, а я занимаю место напротив. Но, так и не дождавшись от него ни слова, решаю взять дело в свои руки.

– Так ты счастлив? – спрашиваю я. – В армии?

Я уже свыкся с мыслью, что он станет военным, особенно после заверений вербовщика, что у него все хорошо. Но мне нужно услышать это еще и от сына.

– Да. – Коул ставит пиво на стол и сжимает бутылку в кулаке. – Не знаю… наверное, это оказалось именно то, что мне было нужно. Чтобы меня сломали и сделали лучше.

Я молчу, ожидая, что он скажет дальше.

– Я не могу спать до обеда, – говорит он. – Не могу появиться на плацу пьяным. Не могу притвориться больным лишь потому, что мне лень вставать с кровати… Это отстойно, но при этом у меня есть работа и счет в банке. А еще карьера. И это круто. – Наконец он поднимает на меня глаза. – У меня есть будущее. А так как я никогда не понимал, где, черт возьми, мое место в жизни, то ни капли не пожалел, что позволил военным решать свою судьбу и отдал им все карты в руки.

– Уверен? – Я поднимаю бутылку и делаю глоток.

Мне нравится, что Коул решил измениться, но при этом хочется убедиться, что он не сожалеет о выбранном пути.

– Вот в чем мы никогда не сходились с Джордан, – продолжает сын. – Она всегда знала, чего хочет, и меня всегда бесило, что я никак не мог решить это для себя. – С его губ срывается тяжелый вздох. – Я не был ей ровней. И никогда не был достаточно хорош для нее. Мне постоянно не хватало решительности. Видимо, некоторые просто обделены ею.

Мое сердце вновь пропускает удар при звуке ее имени, но я стараюсь не обращать на это внимания. Не думаю, что Коул действительно хотел вступить в ряды армии, но при этом не сомневаюсь, что в этом городе он так и не нашел бы своего места. Так что стоит порадоваться, что сын осознал это.

И тому, что он оказался достаточно силен, чтобы решиться на этот шаг.

– Но ты же сделал это, не так ли? – спрашиваю я. – Ты завершил обучение. И я невероятно горжусь тобой.

Его кадык дергается вверх и опадает, а мышцы на челюсти напрягаются. Затем он делает еще один глоток, все еще не поднимая на меня глаз.

– И где она? – спрашивает Коул и косится на гостиную, будто считает, что она все еще живет здесь.

– Не знаю. – Я качаю головой. – Она ушла сразу после тебя. И я не видел ее уже два месяца.

Он косится на меня, озабоченно нахмурив брови.

– Я разговаривал с ее сестрой, – заверяю я. – С ней все в порядке. Где бы она ни была.