Мне вдруг становится некомфортно, и я неловко ерзаю на месте.
– Не «очень серьезно». Просто… – Я решаю не лукавить. – Что есть, то есть.
– И то, что есть между вами, Джейк, это серьезно. Не припомню, чтобы девушка хоть раз оставалась у тебя на одну ночь, что уж говорить о нескольких. – Хейзел задумчиво разглядывает меня. – Ты любишь ее?
Я тереблю в руке вилку, вожу по тарелке картофельные оладьи. Аппетит медленно проходит. Мне не хочется говорить на эту тему. Вернее, мне не хочется говорить на эту тему с Хейзел. У меня такое ощущение, будто она осуждает меня, не одобряет мои поступки, хотя за все те годы, что мы знаем друг друга, я никогда не чувствовал ничего подобного. Даже когда совершал глупости – напивался на вечеринке и бросал ее в кусты или проводил с девушкой одну ночь. Но сейчас что-то изменилось.
Я продолжаю молчать.
– Все нормально, тебе не обязательно говорить мне.
– Нет, все дело… Мне как-то не по себе, – робко отвечаю я. – Раньше я никогда не влюблялся.
На ее лице мелькает боль, и я вдруг вспоминаю, как Бренна намекала на то, что Хейзел испытывает ко мне чувства. Но разве это может быть правдой? Неужели за все эти годы она не попыталась бы хоть
– Знаешь, это не шутка, – тихо говорит она, – в первый раз влюбиться, я имею в виду. Это знаменательное событие, хочешь ты признаться в этом или нет.
– Я бы не стал называть это таким уж знаменательным событием.
– Ты строишь отношения. А отношения – это очень серьезно.
Боже, мне бы хотелось, чтобы она перестала использовать такие выражения, как «очень серьезно» и «знаменательное событие».
– Ты слишком преувеличиваешь, – смущенно говорю я. – Сейчас мы просто плывем по течению.
Моя подруга фыркает.
– Мантра всех мудаков.
– Я не мудак, – мрачно хмурясь, отвечаю я.
– Вот именно. Ты не такой. А значит, ты не просто плывешь по течению. Ты нырнул