На лестнице послышались медленные шаги.
Хейзел приготовилась. Джеймс.
Но это был не Джеймс.
– Мне очень жаль, мисс Виндикотт, – начала миссис Олдридж. – В настоящий момент Джеймс не готов никого принимать.
Хейзел позволила себе улыбнуться.
– Все в порядке, – сказала она. – Я могу вернуться в другой…
Миссис Олдридж покачала головой.
– Джеймс попросил меня кое-что тебе передать.
Хейзел опустила голову, чтобы мать Джеймса не видела ее лица.
– Он попросил передать, – сказала женщина, – что для всех будет лучше, если ваша дружба закончится на приятной ноте, связанной с общими воспоминаниями. Он желает тебе счастья, здоровья и всего самого наилучшего.
У миссис Олдридж хватило такта, чтобы позволить Хейзел помолчать какое-то время.
– Что бы с ним ни случилось, – прошептала она, все еще глядя вниз, – я ему помогу. Я буду ждать, пока ему не станет лучше.
Миссис Олдридж вздохнула.
– Это очень мило с твоей стороны, дорогая, – грустно сказала она. – Очень, очень мило.
Потрясенная Хейзел начала раскачиваться из стороны в сторону, пока не поняла, что миссис Олдридж все еще смотрит на нее.
Она поднялась с места.
– Спасибо за чай.
– Всего тебе наилучшего, моя дорогая, – миссис Олдридж протянула Хейзел ее пальто. – Ты не представляешь, как мне жаль.
Хейзел побрела к садовой калитке по насыпной дорожке. Девушка хотела посмотреть наверх и, может, увидеть в окне Джеймса, но в этот момент она почувствовала пристальный взгляд миссис Олдридж у себя между лопаток и поспешила вниз по улице.