– Если тебя не интересуют переговоры, у меня есть предложение.

– Я слушаю.

– Ты обладаешь авторитетом и властью в Ковент-Гардене. Сегодня я доказала, что обладаю властью в порту.

– Партнерство? – спросил Уит.

– Да. – Хэтти кивнула. – Бизнес.

– Без лжи и обмана, – сказал Уит.

– По крайней мере, с моей стороны – да, – ответила Хэтти. Ей нравилось, как двигались его губы. Ей нравился он. Жаль, что она не могла предложить ему более масштабное партнерство, при котором они бы проводили вместе и дни, и ночи.

Как жаль, что он не может ее любить.

Уит достал из кармана часы, задумчиво посмотрел поочередно на два металлических диска и убрал их обратно в карман. Он обратил взгляд в сторону, переступил с ноги на ногу, и Хэтти показалось, что он вот-вот уйдет. Но он не ушел. Вместо этого он глубоко вздохнул, медленно выдохнул и заговорил. Было очевидно, что слова даются ему с трудом.

– Я родился в Саутуарке, в больнице Святого Томаса.

Хэтти замерла. Его слова привели ее в состояние шока. Больница Святого Томаса – родильный дом для незамужних матерей, ужасное место. Большинство рожденных там детей отправлялись в сиротские приюты по всему городу. Их матерей убеждали в том, что растить ребенка одной – значит заклеймить его позором на всю жизнь.

Как будто сиротский приют лучше, чем родной дом, пусть даже очень бедный. Как будто подобное заведение лучше, чем семья.

– Сейвор, – прошептала она, не сдержавшись.

«Никогда не называй меня так».

Вспомнив его гнев, Хэтти сразу добавила:

– Прости, я не хотела…

– Ничего страшного. – Уит усмехнулся. – Ты права. Меня назвали в честь человека, основавшего больницу, где я родился. Это была плата моей матери за койку. Таких, как я, сотни. Тысячи.

Хэтти нестерпимо хотелось обнять его, но она точно знала: он не позволит.

– Как звали твою маму?

– Мария. – Он смотрел мимо нее на темную воду, где полдюжины гребных лодок прокладывали себе путь в темноте и тумане. Поставленные на них фонари превращали их в плавучие тучи. – Мария де Сантибаньес. Я уже двадцать лет не произносил это имя вслух. – Он вздохнул. – Она говорила мне, что ее назвали в честь древней родственницы, которая была фрейлиной королевы. – В его голосе появились нотки презрения. – Как будто это что-то значило.