Рита вырвалась и отвернулась, тяжело дыша.

— Не бойся, — хрипло шепнул Андрей. — Я вижу, что ты не умеешь…

И это почему-то обидело. Чего она не умеет?! Рита привыкла во всем быть лучше всех, а тут… Ущербная она, что ли?!

Она решительно повернулась к Андрею и с готовностью подставила лицо.

Губы сами раскрылись, послушно следуя за его движениями.

Дыхание перехватило, глаза закрылись сами собой, чтобы ничто не отвлекало от этого нового, такого сладкого ощущения…

По субботам Рита чувствовала себя царицей бала. Андрей посвящал ей песню за песней, а потом оставлял свой ансамбль, чтобы протанцевать с ней остаток вечера.

А в другие дни они до посинения мерзли на лавочке и ненасытно целовались до боли в губах.

Рита твердо была уверена — это любовь!

Такая, какая бывает только в сказках. С первого взгляда, взаимная, пламенная, до гробовой доски…

И Андрей говорил о любви. Бормотал между поцелуями признания, от которых все в груди замирало и хотелось плакать от счастья.

Рите хотелось, чтобы все вокруг, весь мир знал о том, что она любит и любима.

Но Бориска с Глебом лишь понимающе хмыкали, глядя на порхающую по квартире перед свиданием сестренку. И иногда, словно невзначай, бросали:

— Ты скажи ему, что братья милиционеры. Если что — ноги вырвем.

А маму больше всего волновало, что Риточка так поздно стала возвращаться вечерами.

— Какие танцы… У тебя же экзамены скоро…

Поэтому Рита без умолку трещала о своем Андрюше подружке Вике. Та была готова слушать все перемены. Она прекрасно понимала Риту и даже не скрывала, что Дрон ей тоже очень нравится.

Но Рита не видела в ней соперницу. Разве чета ей пухленькая вертлявая Вика, у которой в предчувствии весны весь нос обсыпало конопатинками? Что она собой представляет? Просто фрейлина при королеве…

Зато Вика подсказала ей идею.