Глава двадцать четвертая

Приподняв подпругу, Имон Монахан сразу понял, отчего Лизандр выбросил бедняжку Сэм из седла, и дурные предчувствия, не отпускавшие его с самого утра, лишь усилились.

Имон проснулся с ощущением, что ветер меняется. Холодные ветры дуют с севера, и они почти всегда несут с собой что-то новое. Монаханы издавна умели чувствовать ветер, и сейчас шепот северного ветра в голых древесных ветвях был невнятен, но, кажется, звучал угрожающе.

– Шип. – Он протянул Сэм колючку. – В этом все дело. Терновый шип прямо под седлом. Стоило вам опуститься в седло – и он начал колоть бедняге спину.

– Я так и знала! – воскликнула Саманта. – Я знала: там что-то есть! По пальцам могу пересчитать случаи, когда меня сбрасывали лошади – хотя пытались нередко! – Взяв протянутую Имоном крупную острую колючку, она внимательно ее осмотрела. – А Гэвин считает, что может приказать мне оставаться дома. Всемогущий лорд Инверторна, ха-ха! Да я сейчас поеду в Эррадейл вместе с этой колючкой и воткну ему прямо…

– Милая, не будьте так строги к мужу.

– Кто-то же должен ему объяснить, что к чему!

Имон рассмеялся, хотя ему было очень не по себе.

– Он за вас беспокоится, только и всего.

Этим утром Имон подготовил нескольких лошадей для отправки на постоянное жительство в Эррадейл, где работники уже соорудили что-то вроде новой конюшни. Леди Сэм, благослови ее Господь, решила оседлать коня и поехать с ними – и Имон не возражал, зная, что во всей округе разве что Каллум разбирается в лошадях лучше ее.

Все было хорошо, пока Сэм не вывела Лизандра во двор. Едва ее тощий зад опустился на седло, не успела она вдеть вторую ногу в стремя, как жеребец взвился, подпрыгнул – и сбросил ее на камни.

По счастью, падать эта женщина умела – приземлилась как кошка, на все четыре, тут же вскочила на ноги и поймала коня за узду.

Но это не помешало Торну потерять разум и проявить себя в лучших традициях Маккензи.

Последовали крики и скандал, открывший Имону три любопытные новости.

Во-первых, новая графиня Торн – храбрейшая женщина на свете. Отважиться противостоять ее мужу, когда он в таком настроении, – совсем не шутка!

Во-вторых, она беременна. Эту новость прокричал во всеуслышание ее муж.

И в-третьих… Гэвин Сент-Джеймс очень любил свою жену.

В его гневном реве и проклятиях ясно ощущался ужас человека, который уже пережил потерю возлюбленной, и теперь больше всего боялся, что трагедия повторится.

Северный ветер, несущий с собой нечто новое… Ах, если бы только это!

Убедившись, что с женой и ребенком все в порядке, Торн строго-настрого – пожалуй, даже с излишней суровостью – приказал ей оставаться в Инверторне. Нетрудно было догадаться, что такой приказ совсем ее не обрадует.