Она вздрогнула. А ведь именно это он и будет делать, подумала она. Он скажет ей, что все изменится. Он будет обещать, что все будет хорошо. Попытается заставить ее поверить, что это она совершила ужасную ошибку, когда оставила его. А ее работа – это напоминание, что она не может себе позволить доверять ему. Она должна доверять только себе самой.

Имоджен раздраженно взглянула на часы и присвистнула. Нужно перестать размышлять о своем чертовом браке и быстренько убираться, потому что, когда она закончит, ее ждет поездка в Сан-Себастьян. И это гораздо лучше, чем тратить время на пережевывание собственных эмоций.

Несмотря на свой первоначальный скептицизм, сейчас она воспринимала эту поездку как возможность вырваться ненадолго из привычной рутины, которую сама для себя создала. Быстро прибрав в доме, она немножко задержалась в спальне, обратив внимание, что, хотя Селин накрыла постель легким летним покрывалом, простыни под ним были скомканы и сбиты в кучу. Имоджен поколебалась, а потом все-таки стащила с постели покрывало и застелила ее, стараясь не думать, что делали на этих простынях ночью Селин и Рене.

Быстро закончив остальное, она заперла дом и покатила на велосипеде с максимальной скоростью домой. Она соскочила с велосипеда и почти сразу увидела Оливера, который уже ждал ее.

– Я опоздала? – Имоджен испуганно посмотрела на часы.

– Нет, нет. Не волнуйся. Просто я уже был готов и подумал, вдруг ты тоже освободилась. Если да, можем выпить кофе или еще что-нибудь в Сан-Себастьяне, перед тем как идти на встречу с Полем.

– Прости, – сказала она. – Мне нужно в душ и переодеться. Это всего минут десять займет.

– Спешки никакой нет, так что не торопись.

– Ты не хочешь подождать в квартире? – спросила она, не подумав.

– Bien sûr[36].

Он пошел за ней по лестнице и внимательно окинул взглядом ее маленький дом.

– Да, это коробка из-под обуви, – сказала она, направляясь в ванную. – Но это моя коробка из-под обуви.

Ей понадобилось двадцать минут, чтобы собраться. Волосы мыть было не нужно (кстати, они уже немножко отросли и теперь были почти до плеч), только переоделась: вместо шорт и футболки надела симпатичное карминно-красное платье, которое подчеркивало ее талию и узкие бедра. На ноги она надела красные босоножки.

– Очень красиво, – заметил Оливер.

– Спасибо, – сказала Имоджен. – У меня вообще-то не особо много нарядов, они мне не нужны.

– Красивая одежда – это тоже в некотором смысле искусство, – ответил Оливер. – По крайней мере так утверждает моя мать. Но иногда все-таки именно не одежда красит человека, а человек одежду. Или так не говорят?