Коннор упал первым, с силой ударившись о землю. Наши шлемы стукнулись друг о друга, когда я приземлился на него, и звуки словно вновь включились. Грохот взрывов, стрельба, крики и вопли. Мое хриплое дыхание. Коннор лежал подо мной и не двигался. Глаза полуприкрыты, рот приоткрыт, лицо залито кровью, испачкано грязью. По его левой руке текла кровь – из локтя торчал металлический осколок шрапнели.

– Коннор! – хрипло позвал я. Голос срывался, я наглотался пыли.

«Он умер».

Я протянул дрожащую руку – она так тряслась, будто мы находились не в жаркой, а в ледяной пустыне – и коснулся его лица.

«Господи, только не это. Прошу. Боже мой, нет, он не может умереть. Только не так».

Я похлопал друга по щеке.

– Коннор, старина… Очнись…

Снова взрыв, как будто вокруг нас с небес падали камни. Я закрыл голову Коннора, заслоняя его, и закричал, чтобы он вставал и прекратил умирать.

Боль пронизала мою спину, словно на ней взорвался фейерверк, заползла под мой бронежилет, и я захрипел, не в силах произнести ни слова. В бок, в поясницу, в бедро словно воткнулись раскаленные штыри. Кости в моем дрожащем теле как будто перемалывали жерновами. Дыхание участилось, я начал задыхаться.

Запаниковав, я попытался убежать, отползти в укрытие и утащить с собой Коннора. «Господи, он не дышит». Я не смог сдвинуться с места. Я не мог ползти, не мог встать, не мог бежать. Вывернув шею, я посмотрел назад, на свои ноги, распластавшиеся на земле. Кровь текла из раны на моем бедре.

Но боли не было.

Ничего.

Спина невыносимо болела, а ног я не чувствовал.

– Коннор… Прошу…

В глазах начало темнеть. Какая чернота. Боль постепенно отступала, слабела, умчалась вперед по беговой дорожке, оставив меня позади.

Я опустил голову на грудь Коннора, мои веки медленно опустились.

В черной пустоте загорелись яркие звезды, и я улыбнулся.

«Я бы отдал их тебе, Отем. Отдал бы всю свою любовь. Ради тебя…»