Мэрили и Уэйд отошли в сторону, под длинные зеленые шторы.

– Ты уменьшилась в размере, – заметил он.

– Я потеряла туфли. – Она приподняла подол, показала шлепанцы. – Надеюсь, кто-нибудь их найдет – они стоят больше, чем я получаю в месяц. – Увидев его осуждающий взгляд, она сказала: – Не ворчи. Я никогда столько на себя не тратила и никогда не буду. Это все влияние Хизер.

– Понимаю, – сказал он и вдруг безо всякого предупреждения наклонился и поцеловал ее. Это был легкий, нежный поцелуй, но электричества хватило бы на небольшой дом, и ощущения Мэрили нисколько не напоминали то, что она почувствовала, когда ее целовал Дэн.

– Ух ты. Это в честь чего?

Он пожал плечами:

– В честь того, что я собираюсь сделать это уже несколько недель и вот сегодня решил, что ты не против.

Она облизнула губы, желая вновь ощутить его вкус, и его глаза загорелись.

– Нет, совсем не возражаю. И даже не буду возражать, если ты сделаешь это еще раз.

– Мэрили?

Оба повернулись и увидели, что к ним идет Хизер.

– Пора начинать. Уэйд, иди за первый столик. Будешь сидеть справа от меня. Вот-вот подадут блюда.

Уэйд понимающе улыбнулся Мэрили и побрел к столу. Несмотря на холодный воздух, дующий в раскрытые двери, ей стало тепло.

Потом было много шампанского и вина, оживленный аукцион, на котором они выручили для школы невообразимую сумму денег, и радостное предвкушение того, что может случиться потом. Мэрили велела себе не думать об этом слишком много. Может быть, в этом и была ее проблема – в желании все распланировать, продумать каждый шаг, чтобы разобраться с обязанностями, которые внезапно свалились на плечи матери-одиночки. Сегодняшний вечер был беззаботным и чудесным, и впервые за очень долгое время она надеялась, что дальше будет еще прекраснее.

В последний раз ударив молотком после того, как объявила победителя, согласного отдать самую большую сумму за год обучения, она почувствовала, что в ее мире наконец-то все в порядке. Обед и аукцион прошли замечательно, и она готова была отпраздновать успешно проделанную долгую работу в компании всех этих женщин. По дороге на танцпол, где уже начали играть музыканты и кружиться пары, она заметила Линди с мужем.

– Ты молодчага, – сказала Линди. – И у тебя шикарные серьги. Я заметила их из дальнего угла комнаты. Мое ожерелье тебе совсем ни к чему.

– Нет, оно мне пригодилось – и твоя сумочка тоже. Лили положила туда помаду и велела подкрашивать губы после каждого глотка и куска.

Рассмеявшись, Линди сжала Мэрили в порывистых объятиях.

– Извини, но я не могла этого не сделать. Ты кажешься такой… счастливой! Такой беззаботной! Я никогда тебя такой не видела за все три месяца, что мы знакомы.