Так продолжалось полчаса или, может быть, целый час – Бану потеряла счёт времени. У неё разболелись ягодицы от долгого сидения, но Фатьма не шевелилась, и Бану на всякий случай тоже не вставала с места.

Вдруг голова Хаджар затряслась, словно через неё пропустили электрический ток, вместе с нею заплясала и кукла на столе, а потом вспыхнула ярким оранжевым пламенем. Глаза Хаджар широко раскрылись, и она откинулась на спинку стула. Оранжевый огонь погас, оставив вольт невредимым, и Бану осмелилась шёпотом спросить:

– Не получилось?

– Получилось, – ответила Хаджар по-русски. Грузно поднявшись на ноги, она взяла со стола вольт и убрала его в нижний ящик комода, затем из верхнего ящика того же комода достала маленькую бутылочку с широким горлышком, заткнутым пробкой. После этого Хаджар отлучилась на кухню, где долго гремела какими-то банками. Вернувшись, она поставила на стол солонку, кривую восковую свечу, спички и какие-то травы, камушки и прочие предметы, которые Бану приняла попросту за мусор. Взяв пальцами щепотку соли, Хаджар покружила её вокруг головы Бану, затем ссыпала в бутылочку, туда же насовала всё остальное и залила пробку воском со свечи. Подвесив бутылочку на красный шерстяной шнурок, Хаджар протянула её Бану и сказала:

– Надень на шею и не снимай, даже когда спишь. Девять дней не снимай, а потом сними и закинь в море. Тогда будешь защищена от всякого колдовства. – Фатьме опять пришлось выступить в роли переводчика.

Бану надела амулет. Он оказался очень тяжёлым. Бану подумала, что за девять дней грубая шерстяная нить натрёт на её нежной шее кровавую полосу, вроде странгуляционной борозды. Она уже начала жалеть о том, что так поспешно решила избавиться от сладостного марева любовного приворота. Теперь из её сердца словно вытягивали с мясом вросшие туда намертво ленты, и это было больно.

– Это всё? – спросила она.

– Да, – кивнула Фатьма. – Теперь ты свободна.

– Теперь такой вопрос, – Бану приняла деловитый вид. – Сколько я вам должна?

Фатьма почему-то нервно посмотрела на Хаджар, а та не отрываясь смотрела на Бану, но взгляд у неё был нездешний.

– Нет, – сказала она наконец по-русски. – С тебя я деньги не буду брать. Пусть хранит тебя судьба. – Фатьма посмотрела на Хаджар широко раскрытыми глазами, но Бану этого не заметила: она косилась на тот ящик, в котором упокоилась ее маленькая восковая копия, и снова ощутила щемящее чувство где-то в желудке.

– Ну спасибо вам. Спасибо. Спасибо, – в смущении бормотала она, потихоньку пятясь к выходу.

– Я тут задержусь, если вы не против. Доберётесь до дома одна? – спросила Фатьма.