Я покачала головой.
– Ничего не вижу.
– Ну, я знаю, но все, типа, черное, или белое, или какое? – настойчиво продолжила она. – То есть, когда я закрываю глаза, иногда вижу калейдоскоп цветов, а иногда просто темноту.
– Ничего, – повторила я. – Я не вижу. У меня зрительного восприятия просто не существует.
– Психоделика, – одобрительно проворковала Астрид.
Я хохотнула. Людям трудно это понять. Зрячие не видели, только когда закрывали глаза, и полагали, что для меня все обстоит так же. Для них мои глаза просто были закрыты.
В действительности же я вообще не имела глаз. Хотя они иногда непроизвольно двигались: я моргала, плакала…
– У тебя очень миленькая форма, – сказал Майлз.
Астрид промолчала, поэтому я решила, что он говорил со мной, и пробормотала:
– Спасибо.
В его голосе слышался подтекст. Внезапно юбка показалась мне слишком короткой, и я инстинктивно одернула ее как можно ниже.
– Вы же знаете, где я живу, верно?
Девушка ничего не ответила, а Майлз лишь засмеялся.
Я стиснула сотовый в ладони, поглаживая большим пальцем кнопку включения.
Прохладный металл коснулся моей руки, отчего я дернулась.
– Попробуй, – предложила Астрид, вручив мне что-то.
Забрав и повертев предмет размером с ладонь, я услышала всплеск жидкости внутри.
– Нет, спасибо. – Я отдала вещицу обратно.
До сих пор я слышала слова матери, сказанные, когда мне было двенадцать. Она учила меня с ранних лет.