Мать позвонила утром перед посадкой на самолет – она возвращалась домой с моей сестрой – и уверила: я ни разу не появилась на записи обнаженной. Мы с ним исчезли из кадра после падения мобильника.

Меня заваливали сообщениями. Я знала, что не следовало их открывать, но мне целый день запрещали выходить из дома.

Стационарный телефон внизу и сотовые родителей не умолкали. Ситуация явно складывалась плохая, только я понятия не имела, насколько плохая для меня.

Подключив озвучку, я прослушала первое сообщение:

«Похоже, с тобой можно отлично провести время. Мне бы это сейчас не помешало».

Я стиснула зубы, кликнула на следующее послание и поднесла трубку к уху:

«Значит, Дэймон отлично орудует членом? Ему нравятся слепые, глухие и тупые девки. Закрой глаза, заткни уши и раздвинь ноги, детка».

Господи, зачем они так? Голова раскалывалась, слезы полились еще сильнее. Я не подозревала о съемке. Это личное. Все было совсем не так.

«Грязная, безнравственная шлюха. Сколько членов ты отсосала, пытаясь влюбить в себя кого-нибудь? Покончи с собой».

Большинство сообщений приходило с незнакомых номеров. Продолжая рыдать, я уже не издавала никаких звуков. Мне хотелось умереть. Он использовал меня. Сделал это для прикола. Дэймон так поступил со мной, потому что кайфовал от подобных вещей?

Все это время. На протяжении последних двух лет. Танцы, машина, мотоцикл, школьная кладовая, фонтан на городской площади… И это дело рук Дэймона Торренса. Я представляла, как те же самые черные глаза, запомнившиеся мне с детства, смотрели на меня в бальном зале.

Зарычав, я швырнула телефон на кровать и накрыла голову руками.

– Лучше я с вами покончу!

В следующий миг кто-то ворвался в мою комнату.

– Сказал же тебе выключить мобильник! – гаркнул отец.

Я опустила руки, не прекращая плакать, и почувствовала, как он взял что-то с моей кровати. Протянув руку туда, куда бросила гаджет, я не обнаружила его.

– Мне нужен мой телефон, – возразила я.