– Я приходила сюда миллион раз, помнишь? – ворчливо говорит Хэтти.

– Просто заткнись и иди за мной, – обрываю я сестрицу. И по какой-то причине Хэтти подчиняется. Она поднимается за мной по лестнице. Где-то на третьем этаже я оглядываюсь и говорю:

– Значит, памперсы, да?

– И колыбельки для взрослых, – хихикает Хэтти. – Это сексуально.

Я смеюсь.

На ее лице появляется слабая улыбка, которая очень быстро исчезает под маской серьезности.

– И сросшиеся брови. Мне нравится старикан с гигантскими сросшимися на переносице бровями, – торжественно заявляет сестра.

Я снова смеюсь:

– О господи, Хэтти.

Мы проходим мимо фиолетовой двери, у которой лежит коврик с леопардовым принтом.

– Видишь, это точно квартира Tante Жюльетты, – говорит сестра.

– А это что? – Я подвожу Хэтти к другой двери.

– Выход на дурацкую крышу. Однажды Джен скинула с нее моего мишку Грязнулю, и его переехал мопед. После этого он уже никогда не стал прежним.

– Она так сделала? Серьезно? – Я поражена. Не помню такого.

– Да, серьезно, – пожимает плечами Хэтти.

Я отпираю дверь и поднимаюсь по расшатанным ступенькам.

– Грязнуля в безопасности. Обещаю, что мы не станем переживать заново этот травмирующий момент твоего детства.

– Я знаю, что ты бы так не поступила, – говорит Хэтти так тихо, что мне приходится приложить усилия, чтобы услышать ее слова.