– По-идиотски – это слабовато сказано, – заметила я.

Он засмеялся.

– Встретимся за ужином сегодня?

Я покачала головой.

– Да ты издеваешься, что ли?

– Ну давай, – продолжил уговаривать Марк. – Я много думал о том, что сделал и как мне было плохо из-за ухода Шеннон. Это гложет меня.

Теперь настал мой черед смеяться:

– Марк, ты сам-то себя слышишь? Хочешь поужинать со мной, чтобы тебе полегчало после того, как ты переспал с другой?

– Тогда, может, тебе будет приятно увидеть, как я умоляю о прощении?

Это настолько на него не похоже: так настойчиво и отчаянно просить прощения. Но я все равно знала, что мой ответ – нет. И в этот момент я так остро ощутила связь с Дженсеном. От этого лучше мне не стало, да и хуже тоже. Никак.

А Марк, он не тот, кого я хотела.

И поэтому я подумала: а почему бы и не пойти? Если у одного из нас есть шанс сегодня обрести душевное спокойствие, пусть это будет он.

– Для меня этот ужин не имеет никакого значения, – сказала я ему. – Можешь извиняться или остаться самовлюбленным придурком, сколько влезет. Но в половине восьмого я буду есть в «Ярде».

И положила трубку.

* * *

Когда мы познакомились с Марком, то, несмотря на его еще живую любовь к Шеннон, я проводила час за сборами перед походом в бар. Он появлялся небритый, в мешковатых штанах и в старой футболке, а я словно случайно проходила мимо с идеальной укладкой и макияжем, в изумрудно-зеленой шелковой юбке и красном кашемировом кардигане (прямо повседневная одежда, ага).

Мое разоблачение произошло в первую ночь, когда он остался у меня. Проснувшись, он увидел меня во всей первозданной красе: с фиолетовыми волосами, прической а-ля птичье гнездо и полным отсутствием макияжа. И то был блистательный момент – посмотрев на меня, Марк тихо сказал: «Вот она. Ты».

Марк много косячил, но с ним я всегда чувствовала себя красивой просто так. И когда я собиралась на этот ужин, надев простые брюки, старые кроссовки и синий свитер, поняла, что тут Дженсен меня подвел. На рассказы Руби про мою привычку часто красить волосы он всегда реагировал терпеливой улыбкой или нервным смешком. Думаю, ему не нравились объемы моего гардероба, ну, или мои персональные.