Я приняла душ, переоделась и, съев тарелку бабушкиного гуляша, почувствовала себя лучше. Но, несмотря на все наши усилия, замаскировать синяк с надписью РАТ на лбу так и не удалось.

- Я когда-то знавала владельца похоронного бюро из Уайтчепела, но он убил себя, выпив жидкость для бальзамирования, - сказала бабушка.

- А я тут при чем? - спросила я, осторожно нанося слой крема-основы на синяк.

- Он мог превратить жертву автокатастрофы средних лет в семнадцатилетнего юношу... - вздохнула бабушка. - Только я не к тому, что тебе уже не семнадцать, -добавила она.

Я повернулась показать ей результат моих стараний.

- Ты выглядишь как очень красивая девушка, еще не до конца переболевшая свинкой, - сказала бабушка.

Сев в машину, я поехала в отель «Лэнгхэм» и поднялась в номер Райана. Когда он открыл дверь, моим глазам предстала свалка из коробок из-под еды на вынос, упаковок от пиццы, пивных банок и пустых бутылок. Райан встретил меня в тех же брюках и рубашке, в которых он был накануне вечером, с затуманенными глазами.

- Ты позволишь войти, пожалуйста? - спросила я.

Райан бросил на меня беглый взгляд и распахнул дверь. Я прошла вслед за ним в номер. Райан подошел и сел на край кровати. Я раздвинула шторы и увидела красивую панораму Грин-Парка.

- Нам нужно принять решение, - сказала я.

- Насчет нас? - спросил Райан, жмурясь от солнечного света, хлынувшего в номер.

- Нет, Райан. Нет никаких «нас». Я пришла поговорить о тебе и о театре.

Он пожал плечами:

- Ну; говори.

- Для начала я хочу тебя спросить: ты хочешь у нас работать?

- Я вроде бы уже работаю у вас, - сказал он.

- Не надолго...

На лице Райана появилось удивление.

- Я являюсь в театр каждый день. И вроде бы выполняю все условия нашего контракта, - пробормотал он.

- Сегодня утром было собрание, на котором обсуждался вопрос о твоем увольнении, - сказала я.