Олег не мог поверить, что начальница, как дрессировщик в цирке, щелкнула кнутом, и ему при всем честном народе пришлось лезть на разноцветную тумбу.

— Стерва, — процедил он сквозь зубы.

Проигнорировав «комплимент» в свой адрес, она продолжала мило чирикать с охранником, улаживая вопрос с временным пребыванием папки. Затем, поблагодарив, вернулась к заму по финансам.

Улыбаясь, тот передал ей папку. Улыбка выходила натянутая, но не слишком кривая, лишь глаза выдавали беспокойство и напряженную работу обоих полушарий. Как дикий зверь, чуя нутром опасность, он не понимал, откуда она исходит.

— Кстати, — глядя в глаза заместителю, молвила начальница, — на завод съезди, будет интересно, костюмчик от «Хьюго босс» прекрасно гармонирует с белым халатом и шапочкой.

— Объясни, в чем дело, — оставленная на лестнице Светлана чувствовала себя крайне неуютно.

— Пустое, пойдем, а то жаждущие зрелищ уже отрегулировали свои бинокли и слуховые аппараты, — схватив подругу за руку, Лариса поволокла ее за собой.

Снаружи особняк поражал воображение, зал приемов, в свою очередь, окончательно сбивал с ног, создавая ощущение неправдоподобности и стойкое желание ущипнуть себя. Зал, где сто пятьдесят лет назад нежные девы строили глазки статным кавалерам и вкушали фрикасе из рябчиков, был разделен на две части. С правой стороны стояли сдвинутые вместе столы, покрытые разноцветными то ли простынями, то ли скатертями с бахромой, окруженные банкетками вперемешку со стульями, табуретками и креслами. На столах красовались знакомые с детства большинству присутствующих продуктовые атрибуты развитого социализма. Плавленые сырки «Дружба» и «Виола» выстроились пирамидками, прибалтийские шпроты конкурировали с бычками в томате, тонкая нарезка костромского сыра оттеняла кружочки докторской колбасы и сервелата. Народ ходил вокруг столов, радостно вскрикивая, узнавая тот или иной продукт. Салат из зеленого лука с яйцом, селедка с луковыми колечками и капельками растительного масла. Бутерброды с красной икрой не привлекли внимания, а вот салат из печени трески вызывал слезы умиления. Противоположная сторона зала была оборудована под танцпол 60-70-х годов с садовыми скамейками и дружинниками с красными повязками. Вокально-инструментальный ансамбль составляли длинноволосые юноши межгалактической ориентации в голубых, расшитых золотом и пайетками расклешенных комбинезонах, открывающих навстречу музыке и публике покрытые растительностью торсы.

Подруги задержались в дверях, размышляя, сначала перехватить кусок, а потом припасть к царственной ручке хозяина, или чинно, как в лучших домах Парижа и Лондона, заняться аперитивом, пообщаться с народом, нагулять аппетит и закончить вечер русской национальной забавой — танцами, которые нередко перетекают в мордобой.