Я отворачиваюсь. Давно ли моя кузина начала верить в чудеса?

И с каких пор я сама перестала в них верить?

Погода нынче прохладная. На горизонте собираются кучевые облака, солнечный свет просачивается сквозь них, и над городом словно бы повисает лавандовая дымка. По площади слоняются мужчины, я внимательно рассматриваю их: у одного в руках газета и стаканчик кофе, у другого – карта, а третий сжимает зонт. Поппи направляется к собору. Походка у нее по-прежнему медленная, но сама она выглядит сегодня гораздо бодрее, чем во все предыдущие дни. Я задержалась, чтобы прихватить наши плащи, и теперь иду чуть позади и любуюсь тетей. На ней белое платье. Оно слегка пожелтело и помялось, да к тому же, похоже, велико ей, но Поппи перехватила его красным кожаным поясом. На шее у именинницы ярко-красный шарф и бирюзовые бусы. И, как всегда, запястья украшает множество разноцветных браслетов.

– Хорошее утро выдалось в твой день рождения, – бодро произношу я, стараясь не обращать внимания на собирающиеся над морем тучи.

Она оглядывается:

– Я знала, что день будет погожий. Я пятьдесят девять лет ждала этого. Вот, даже подвенечное платье надела.

– Да ну? – Я трусцой догоняю Поппи и внимательнее разглядываю наряд из старого льна. – Неужели это то самое платье? Тебе ведь Рико его подарил, да?

– Нет, Джордж Клуни.

У тети на щеках появляются ямочки-морщинки, но потом очень быстро исчезают.

Она останавливается и смотрит на розовое оштукатуренное здание с поблекшей вывеской под навесом: «Пекарня Пьяченти».

– Здесь ты работала, – замечает Люси.

Но Поппи смотрит не на витрину пекарни, она подняла голову и разглядывает окно на втором этаже. Там горит свет.

– Твоя бывшая квартира, – понимающе говорю я.

– Да, наша с Рико.

Тетя смотрит на дом так, словно он и есть ее потерянная когда-то любовь. Потом она крестится и идет дальше к своей цели.

Утренняя месса только что закончилась, человек десять прихожан неторопливо спускаются по ступеням кафедрального собора Равелло. Поппи внимательно вглядывается в лицо каждого. Когда последний прихожанин уходит, тетя ставит ногу на первую ступеньку и смотрит на оставшиеся пятнадцать. Для нее это равносильно восхождению на Эверест.

Мы с Люси торопимся встать рядом, но тетя отмахивается от нашей помощи. Поппи расправляет плечи и кладет руку на бетонный парапет. На подъем у нее уходит целых шесть минут, но она совершает его с невероятным достоинством. Когда я тоже поднимаюсь и подхожу к ней, она держится за грудь.

– Браво! – Я целую ее в щеку.

– Рико мог увидеть. Я бы не хотела, чтобы он подумал, будто я не в состоянии преодолеть один лестничный пролет.