Он улыбнулся такой ослепительной улыбкой, что у меня защемило сердце. Я знала, что он всё еще не принял свое нынешнее положение, но его внутренняя борьба постепенно утихала. Человек, считавший, что неизбежно подведет тех, кого любит, уходил в прошлое. Он выходил на свет из тьмы.

«Мои океанские глаза и блестящий ум, – подумала я, пока мы двигались, касались друг друга и целовались. – Боже, он прекрасен. Так прекрасен».

Я гладила его широкую спину, скользя ладонями сверху вниз, туда, где на его теле остался рубец. Мои пальцы гладили эту шероховатую плоть снова и снова.

– Боже, я люблю тебя, – хрипло выдохнул он. – Я тебя люблю…

Наши синхронные движения всё ускорялись. Нам приходилось подлаживаться друг под друга, но мне нравилось, что мы делаем это друг для друга. Это наш способ любить друг друга, и больше ничей.

– Никто не будет любить меня так, – пробормотала я.

– Отем…

– Я хочу, чтобы отныне меня любили только так.

Уэстон поцеловал меня и взорвался.

– Теперь ты сверху, – выдохнул он. – Мне нужно, чтобы ты двигалась.

Он перекатился на спину, и я уселась на него верхом. Его руки сомкнулись на моей талии, помогая мне приподниматься и опускаться. Горячая волна, зревшая внизу моего живота, накрыла меня с головой, обожгла раскаленным добела пламенем.

– Уэстон, я сейчас…

– Давай, Отем, – процедил он сквозь зубы. – Ну же.

Я ощущала его внутри себя, и его слова подбросили дров в полыхающий внутри меня пожар.

Мое тело выгнулось дугой, волна поднялась, грозя унести меня, лишив голоса, а потом постепенно схлынула.

– О, господи… Уэстон… Да… Да…

Уэстон не останавливался, его мощные руки приподнимали и опускали меня снова и снова, и от осознания того, что он использует мое тело, чтобы достичь высшей точки блаженства, я второй раз за несколько минут испытала экстаз.

– Отем…

Уэстон стиснул зубы, зажмурился, и я поняла, что его тоже захлестывает волна. Его движения ускорились еще больше, дыхание стало прерывистым. Прежде он говорил мне, что, испытывая оргазм, ощущает его в своей груди.

Вожделение, которое он чувствовал теперь, было неразрывно связано с любовью ко мне, которая жила в его сердце. Наконец я обессилено упала на него, и какое-то время мы лежали неподвижно. Я прижималась щекой к его груди и слушала биение его сердца.