– Действовать как?

– Хороший вопрос.

– Ты не хочешь мне говорить? – В его тоне слышится удивленная усмешка.

– Ну, ты понимаешь, пока я не буду знать точно… Кстати, а что же ты не спишь в такой поздний час? Или ранний? Какой вариант правильный?

– Ранний. Мне нужно подготовить кое-какие бумаги на день, – отвечает Сэм. – Кстати, дети всё еще крепко спят. Я проверял.

Мои дети – моя жизнь, и он знает это. А еще Сэм хорошо знает, что он один из весьма немногих людей, кому я доверяю своих детей. Моя дочь, Ланни, в том сложном возрасте шестнадцати лет, которые ощущаются ею самой как двадцать. Мой сын, Коннор, слишком взрослый и одновременно слишком юный для своих тринадцати лет. Мои дети – не самые простые в общении люди.

И у них нет причины быть простыми. Они уже половину жизни несут тяжкое знание о том, что их отец был маньяком-убийцей, и не менее тяжкую ношу несправедливой людской ненависти – просто потому, что они его дети. Я хочу защитить их от всего мира. Конечно, я не могу этого сделать, но все еще хочу попытаться.

– Ты приедешь домой к шести? – спрашивает меня Сэм, и я вздыхаю. – Ладно, вполне честно. Ты хочешь, чтобы я перед уходом разбудил Ланни?

– Да, лучше включи это в свои планы. Мне не верится, что она встанет по будильнику и разбудит Коннора. Я напишу тебе сообщение, когда буду выезжать. – Мне хотелось бы дать моим детям поспать подольше. Им нужно вставать в семь, но для подростка лишний час сна – все равно что десять часов для меня.

Никто из них не захочет просыпаться, и еще меньше они захотят идти в школу, но они привыкли сталкиваться с неприятными ситуациями. Я наотрез отказалась переводить их на домашнее обучение. Их жизнь будет невероятно трудной, учитывая прошлое нашей семьи. Я хочу, чтобы они уже сейчас научились, как с этим справляться, а не жили, укутанные в вату, до восемнадцати лет, словно ценные фарфоровые куколки.

Вокруг водятся монстры.

Психотерапия несколько помогла нам всем. Я на несколько месяцев записала детей на индивидуальную терапию, потом на совместную, а мы с Сэмом посещали другого терапевта – как пара. Теперь мы раз в две недели ходим все вместе на семейные сеансы, и я осмеливаюсь думать, что все становится… лучше.

Если б еще не тот факт, что сам город ополчился против нас.

Я не совсем уверена, что именно заставило обитателей Нортона категорически невзлюбить нас. Может быть, причиной тому ненамеренная, но затяжная война Сэма с бандой влиятельных жителей окрестных холмов, промышляющих наркодилерством. Отчасти виновата я – потому что согласилась на то проклятое телеинтервью. Обстановка чрезвычайно накалилась.