— Ничего, — уныло ответила я. — Какая-то очень символическая сумма. Но я знаю, что делать прямо сейчас. Мне нужно принять Ислам.

Света опешила.

— Ради ребенка?

— Ну, разумеется. Причем сделать это немедленно, пока еще есть какая-то видимость хороших отношений, хотя бы для посторонних, и Саид не знает, что я пыталась сбежать. Буду делать все, что положено: молиться, поститься, надену чертов платок. Для Саида это важно. Ну и больше шансов, что в случае развода ребенка оставят со мной.

— Не знаю, — с сомнением сказала Света. — Юридически да, будучи мусульманкой, ты сможешь претендовать на ребенка. Шансы есть, если он не докажет, что все это фикция. Но все-таки менять религию ради личных целей…

— Свет, я готова поверить хоть в Бога, хоть в черта, хоть в любого пророка, если это поможет не потерять сына. Всевышний меня поймет. Я знаю, что лицемерить в подобных вопросах очень плохо, но у меня исключительные обстоятельства.

— А что ты скажешь насчет поездки домой? Ты ведь уже сообщила Саиду, что забронировала билет?

— Скажу, что передумала. Маме стало лучше, ее выписали из больницы, а я не захотела ехать без Валида. Мол, скоро мама сама к нам собирается. Света, я сейчас не могу никуда выдвинуться без сына. Неизвестно, что у Саида в голове и что он может выкинуть, особенно пока я далеко. Надо держать руку на пульсе.

— Ты права, конечно. Только получается слишком много лжи. Нет, я тебя не осуждаю. Просто чем больше врешь — тем больше шансов попасться.

— Я знаю. Думаешь, мне приятно? Я как шахматист, который сел играть с противником значительно слабее себя, а оказался один на один с гроссмейстером. Мне постоянно ставят шах, и я кручусь, как уж на сковородке, чтобы уйти от мата. Я плохо ем, плохо сплю и ни о чем не могу думать, кроме того, как забрать ребенка и уехать из этой проклятой страны.

— Ну, хорошо, ты принимаешь Ислам, что дальше?

— Продолжаю разыгрывать кроткую овечку. Улыбаюсь родственникам, таскаюсь к ним в гости, читаю книжки про религию. Надо продержаться какое-то время, посмотреть на реакцию Саида. Если все в порядке, то приглашаю его поехать со мной в Россию.

— Зачем он тебе в России?

— Просто предлагаю, чтобы усыпить подозрения. Может быть, он не захочет ехать, но, увидев, какая я стала религиозная и послушная, отпустит Валида. Даже если Саид поедет с нами — в России я смогу от него избавиться.

— В смысле?

— Успокойся, я не имела в виду ничего криминального. Привезу его в Тверь или Москву, а сама свалю куда-нибудь в другой город. Пусть ищет. Что он сможет в чужой стране? Почувствует себя в моей шкуре — бесправным и беспомощным иностранцем.