– А, – наконец замечает она. – Ого.

Я щурюсь.

– Что это значит?

– Это значит, что он безумно привлекательный.

– Да, и он это знает, – говорит Гарретт со вздохом.

Начинается первый период, и на льду появляется армия четырнадцатилеток Дина. Падает шайба, и центровая играет по ней вбрасыванием, обходит двух противников и делает пас защитнице. Девочки Дина хороши. Очень-очень хороши. А вот рефери – кучи отбросов.

– Что это было, черт побери? – орет Логан, вскакивая на ноги. – Они были в офсайде!

Дин на скамье весь покраснел от ярости.

– Офсайд! – гремит он, но рефери просто проезжает мимо него.

– Боже, он прекрасен даже в гневе, – выдыхает Деми. – Как вы это не видите?

– Мы прожили с ним четыре года, – сухо говорит Гарретт. – Нам хорошо известна его привлекательность.

– Как вам кажется, жизнь отличается, когда ты настолько красив?

Я наклоняюсь и тыкаю ее в бок.

– Это у тебя надо спросить. Ты же супермодель.

– О-о, спасибо, монах.

– Монах? – повторяет Гарретт.

– Потому что он на воздержании, – поясняет Деми.

Джи усмехается.

– До сих пор?

– Ага-ага…