Выражение его лица вновь сделалось напряженным, но иначе и совсем по другой причине.

– Да. Обнаженной. И чтобы твоя хорошенькая розовая попка ждала моей руки.

– Думаю, это будет больно.

– Немножко.

– И все же я не должна быть непослушной, если хочу избежать этого.

– Что будет очень разумно с твоей стороны.

– Гммм. – Она подняла руку и послышался звон цепочки, – боже, я, кажется, украла твои карманные часы. Какая же я непослушная!

Габриэль опустил штору на окне и приказал кучеру ехать быстрее.

Миссис Галбрет застегнула замочек на бриллиантовом колье. Аманда полюбовалась им в отражении.

– Думаю, я готова.

– Вы выглядите как настоящая принцесса, – с благоговением произнесла сидевшая на кровати Кэтрин.

Аманда пригласила подругу на несколько дней. Она надеялась уговорить девушку найти какую-нибудь другую профессию, так как торговля пивом все хуже действовала на ее здоровье. Между Кэтрин и Винсентом завязалась интрижка, которая могла оказаться более значимой для будущего девушки, чем все разговоры с Амандой о новом месте работы.

Аманда не хотела идти к венцу ни из своей старой каморки в подвале, ни из дома леди Фарнсуорт, хотя достойная леди настаивала на этом, поэтому она приехала сюда, на Бедфорд-сквер, и устроилась в комнате, которую ей когда-то предлагала миссис Галбрет в клубе «Парнаса».

Свадьба предполагалась скромная, приглашены были только самые близкие друзья. Большая часть высшего света выехала из столицы, но, безусловно, всем было известно, что Лэнгфорд в очередной раз бросил вызов обществу, выбрав совершенно неподходящую жену.

Если бы они знали всю биографию его избранницы!

– Лэнгфорда они игнорировать не посмеют, – объяснила им герцогиня в личной беседе, после того как Аманда и Габриэль вернулись в Лондон. – Вас же, дорогая, они не пощадят. Вам следует найти такой круг общения, который не прислушивается к мнению светских сплетниц.

Одним из таких кругов было общество самой герцогини, и она уже дала понять, что считает Аманду своей подругой. Сестринство «Парнаса» – вот еще один круг.

Но Аманде все это было глубоко безразлично. Ее совершенно не волновало, от кого она получила приглашения на званый обед, а от кого нет, и хорошо ли относится к ней та или иная светская дама. Она никогда не принадлежала ни к каким кругам, поэтому и теперь не расстроится, если некоторые дамы закроют для нее свои двери. Особого впечатления на нее не произвел и ее будущий статус герцогини, хотя Кэтрин, узнав об этом, чуть не закричала от восторга.

Единственно значимым для нее было теперь постоянное присутствие рядом Габриэля, их взаимная любовь до конца жизни.