– Вы хоть можете это сделать? Отменить его отстранение?
– Я могу отправить Эллиотта на домашнее обучение, это успокоит родителей Оуэна.
Я возвела глаза к потолку.
– Говорю же, он может лишиться стипендии.
Миссис Мейсон пожала плечами.
– Это все, что я могу сделать, хочешь – соглашайся, хочешь – нет.
– Домашнее обучение. Вы это сделаете?
– Если ты расскажешь, что происходит в вашем доме.
Я вцепилась в стул, словно это спасательный круг.
– Можешь все обдумать, – предложила миссис Мейсон.
Принять решение оказалось проще, чем я думала. Теперь, когда миссис Мейсон вынуждала меня выбирать между Эллиоттом и гостиницей на Джунипер-стрит, ответ пришел ко мне моментально. Я не сомневалась, что люблю Эллиотта, что достойна его любви. Я понимала, что позволить гостинице прогореть на самом деле означает спасти мамочку.
Возможно, она какое-то время будет меня ненавидеть, но потом простит. Возможно, она будет ненавидеть меня вечно, и все же я знала, что так будет правильно. Все, кто меня любит, поймут, во всяком случае, Алтея и Поппи поддержали бы меня, я в это верила.
Я посмотрела в глаза миссис Мейсон; решение казалось таким простым, но произнести эти слова было так трудно. Я ведь собиралась пойти против всего, что защищала на протяжении двух лет, против того, что вынуждало меня бросить Эллиотта. Впервые за долгое время я не знала, что ждет меня в будущем.
– Тут не о чем думать, – сказала я.
Миссис Мейсон опустила голову, словно морально готовилась услышать мой ответ на свой следующий вопрос.
– Кэтрин, о тебе заботятся дома?
Я кашлянула. Сердце стучало так громко, что миссис Мейсон, как мне казалось, наверняка слушала его стук.
– Нет.
Психолог сложила ладони домиком, терпеливо ожидая продолжения.