Где-то рядом засмеялась Джун, и я уткнулась лицом в плечо Ноя, прежде чем повернуться к его родителям.
– Давайте сделаем пару фоток. Не хочу, чтобы единственной фотографией моей дочери с выпускного было селфи из «Твиттера».
Ной отошел в сторонку, и я поправила волосы, подняла повыше новенький диплом об окончании школы и улыбнулась в камеру. Отец едва успел нажать на кнопку, как к нам подбежала толпа в студенческих робах. Кто-то резко остановился, заметив камеру, и чуть не упал.
– Простите! Простите! Я не испортил фото?
– Нет, все в порядке, – ответил отец, проверив фотоаппарат. – Молодец, Леви.
– Спасибо. – Он улыбнулся и повернулся ко мне.
Я подумала, что Леви начнет поздравлять меня, но он открыл рот и просто закричал.
Не слова. Просто долгое «А-А-А-А!». И я тоже закричала.
Мы рассмеялись, обнялись, и он выдохнул:
– Я обязательно приеду к тебе в универ в следующем году. Буду спать на полу. Захвачу с собой спальный мешок!
– Буду ждать!
Весь последний месяц Леви проработал в супермаркете – всего пару часов в неделю, но теперь, когда мы закончили школу, у него появилось куда больше свободного времени. Еще он нашел классное место в пекарне, где ему очень нравилось. Леви выходил туда со следующей недели.
Он все еще не знал, чего хочет от жизни. Потому решил работать, пока не выяснит это. Пару дней назад я заскочила к нему на ужин, и его мама призналась, что все еще ждет, когда Леви возьмется за ум и подаст документы в универ, как и все мы. А потом вздохнула:
– Но, думаю, принудить его я не могу.
Кто-то крикнул:
– Эй, Монро! Тащи сюда свой тощий зад!
Мы обернулись – его звали ребята из бейсбольной команды. Леви вступил в нее перед началом сезона.
Он нырнул в толпу, чтобы сфотографироваться, и в следующую секунду рядом оказался Ной. Он тут же схватил меня за руку.
Он провожал Леви недовольным взглядом: они виделись пару раз и были вежливы друг с другом, но между ними словно пробежала черная кошка. Ной сузил глаза. Я сжала его руку, и он перестал хмуриться.
Солнечные лучи окружали его голову почти магическим ореолом. Глаза его улыбались. Ной весь светился.