36

Когда прозвенел звонок, я стояла под дверью его класса. В груди было тесно, по коже бегали мурашки. Рюкзак и сумку я заранее кинула на пол, на случай, если мне придется драться или бежать.

Нет, не на случай. Когда.

Едва Рыцарь вышел из класса, его глаза зомби тут же впились в мои, и из них вырывалась чистая, неприкрытая злоба. Он стал гораздо крупнее, чем раньше. Я не видела его так близко несколько недель, и изменения были выдающимися. Его шея стала просто сплошным потоком стекающих на плечи мышц, а рукава майки едва не рвались на раздувшихся бицепсах. Джейсон-футболист был прав – Рыцарь всерьез жрал чертовы стероиды.

Но при виде него из меня как будто выпустили воздух. Я ожидала, что буду в ярости. Я не думала, что мое сердце снова расколется на куски. Мозгами я понимала, что должна его ненавидеть. Этот двуличный засранец просто любил издеваться надо мной и пускать мне кровь. Но мои руки не желали этого сознавать. Им просто хотелось погладить пушистую башку. Ногам до дрожи хотелось обхватить его вокруг талии. А сердце просто умоляло меня еще раз прижаться к его сердцу.

Прежде чем я смогла собраться с духом и напасть, Рыцарь опередил меня. В долю секунды он навис надо мной с криком:

– Ты с ним трахалась? Да? Ты у него сосала, Панк?

Черт, только не это.

Меня накрыло. Заразная ярость Рыцаря окружила меня и, смешавшись с моей собственной, породила во мне что-то такое мощное и разрушительное, о существовании чего я и представления не имела. Я словно сошла с ума. Стала одержима.

Толкнув Рыцаря в грудь с такой силой, что он отшатнулся от меня на полметра, я заорала в ответ:

– Я? А как насчет тебя с Энджел?

– А что насчет Энджел?

Вокруг нас, хотя и на безопасном расстоянии, начала собираться толпа учеников, а учителя попрятались по классам и закрыли двери.

– Я уверена, ты ее трахаешь, вот что. Тревор всего лишь несколько раз подвез меня, чтобы я не торчала под дождем. А вот ты, небось, каждый вечер катаешься на своей Энджел!

Я ткнула пальцем в его каменную грудь, пытаясь выглядеть спокойной, но мои руки так тряслись, что со стороны, наверное, казалось, будто у меня припадок эпилепсии.

Рыцарь громко и злобно захохотал, а потом сказал издевательским тоном, которого я ни разу не слышала от него:

– Ага, Панк. Я трахаю Энджел. Обычно я делаю это по-собачьи, чтобы намотать на руку ее длинные светлые волосы и засунуть ей еще глубже.

Злые слезы застили мне глаза. Руки сжались в кулаки. Я думала, что уже испытала агонию. Но я даже представления о ней не имела. Слова Рыцаря пронзали меня насквозь. Вспарывали меня. Я практически услышала, как мое сердце вырывается сквозь эти раны из груди и падает с мокрым шлепаньем на пол. Все пялились на этот дрожащий, окровавленный орган у моих ног, но никто не пришел мне на помощь. Просто стояли вокруг и ждали смертельного удара.