В огромной хозяйской спальне Ивана стояло четыре больших и одна маленькая лежанки для собак, и я была совершенно уверена, что они были с ортопедическими матрасами фирмы «Темпур». Я села на одну с Рассом, лежавшим снаружи у двери комнаты, где я спала с хаски, Королевой Викторией, и решила, что их лежанки удобнее, чем кровать у меня дома.

В одной из прикроватных тумбочек Иван хранил тюбик со смазкой, и я ощутила лишь легкий трепет в животе, который предпочла не замечать.

Его дом был безупречен.

В ванной комнате не было никаких косметических средств, то есть его кожа была идеальной от природы – полная чушь. Но в одном из выдвижных ящиков я нашла какой-то дерьмовый органический шампунь.

Я не обнаружила никаких презервативов.

Но обнаружила комнату, заполненную трофеями, грамотами, там же висели две золотые медали.

У него был настольный компьютер, пароль которого мне не удалось разгадать.

В доме висели только те фотографии, где он был один или же с семьей, сделанные cкрытой камерой снимки его домашних животных и вообще семейные фотографии. Оказалось, что я была на двух из них.

Все это было очень интересно.

Меня удивило лишь одно – я была на 99,9 процента уверена, что Лейси, белый французский бульдог, невзлюбила меня. Она постоянно наблюдала за мной, когда мы встречались с ней глазами, и вообще все время бросала на меня проницательный взгляд. Мне она понравилась. Она была умной и не знала, что обо мне думать.

К тому времени, когда Иван вернулся домой, я уже осмотрела весь дом. Я открывала шкафы и комоды, куда мне не следовало совать свой нос, не испытывая при этом никакого смущения. Он достаточно хорошо знал меня. Он должен был ожидать этого. И если это так, то он сам виноват в том, что столь доверчив.

В какой-то момент, пока я рыскала по дому, у меня опять подскочила температура, и я вернулась в гостевую комнату и задремала, пока он выводил на улицу собак и поросенка. Было почти около шести часов, когда что-то легонько ткнулось в мое лицо, и я проснулась. Это был розовый поросенок, сидевший у меня на груди, а сбоку от кровати стоял Иван и смотрел на меня, держа в одной руке своего огромного кролика.

– Что? – прохрипела я, вытягивая руку, чтобы погладить поросенка так, словно я ласкала его тысячу раз и мне это было не в новинку.

Не отводя своих голубых глаз от моего лица, Иван произнес:

– Ты выглядишь почти нежной, когда спишь.

Я уставилась на него.

– Я сказал «почти».

Все еще лаская поросенка и не зная, правильно ли я поступаю, я подозрительно посмотрела на Ивана, рука которого поглаживала кролика.