– Она сыграла Моцарта, – рассказывала подруга Регине, Майку и Энтони, – и они отправили всех по домам!

Регина чуть не подавилась своим крафтовым пивом.

– Ничего себе. Что ты сделала, Шарли?

– Они отправили всех по домам, – повторила Мелани. – Все остальное неважно.

– Не такое и грандиозное событие, – сказала я, боясь огорчить друзей, но они искренне радовались за меня. Их печалило лишь то, что я надолго уеду в тур по Европе.

Я вернулась в дом, опустевший без Ноя. Утром придется позвонить Люсьену и отказаться от работы помощника. Все решилось крайне быстро: Сабина хотела начать репетиции оркестра в Вене уже на следующей неделе. Я уеду по меньшей мере до сентября, а может, и на больший срок, если руководители решат оставить меня в оркестре.

Родителям я тоже собиралась позвонить утром, но из-за разницы во времени у них не было и десяти часов вечера. Дом без Ноя был невообразимо пуст и тих. Меня охватило острое желание услышать хоть чей-нибудь голос, а родителям не помешают хорошие новости.

После двух гудков трубку снял папа.

– Шарлотта? Уже так поздно. Все в порядке?

– Все хорошо, пап, – поморщилась я. – Прости, что заставила поволноваться. Как ты? Как мама?

Папа вздохнул.

– Мама нормально, даже хорошо. У нее болела голова, и она легла рано, но в остальном все налаживается. Она смогла вернуться на работу.

Я закрыла глаза.

– О, я так рада это слышать.

– А как ты, родная? Как дела на работе?

– По этому поводу я и звоню.

Я рассказала папе о прослушивании и о том, что на неделе уеду в Вену. Уверила его, что венский гастрольный оркестр – солидная организация и что вдали от родного дома я буду в безопасности. Мне было почти двадцать три, но в глазах родителей ты всегда ребенок, особенно когда живешь далеко.

Папа тихо присвистнул.

– Я так горжусь тобой. Расстроен, что ты будешь в нескольких часовых поясах от нас, но очень горжусь. Мама тоже будет тобой гордиться.