– «Мистер Лоуренс Бишоп. Поставщик произведений изящного искусства», – прочитала она вслух. – Это он. Саймон, ты просил его нанести мне визит?

– Я? – Саймон улыбнулся, натягивая через голову рубашку. Последние работы Эммы были просто выдающимися. Их должны были увидеть не только члены семьи.

Она прищурила прелестные синие глаза.

– Ты просил его прийти, верно?

– Может быть. Харрис, ты все еще ждешь под дверью?

– Да, милорд.

– Скажи Бишопу, что ее милость скоро спустится. – Саймон сел на кровать и натянул носки и ботинки. – Не заставляй его ждать, милая.

– Но я выгляжу ужасно! Я не могу встретиться с ним сейчас!

– Конечно, можешь. И выглядишь ты прекрасно, как всегда.

Эмма вспыхнула и, все еще в намотанном на голое тело одеяле, распахнула дверь.

– Эмма?

Она резко повернулась.

– Хотя я считаю, что ты выглядишь просто ошеломительно, все же предлагаю тебе сначала одеться.

– Ой, мамочки! – Она захлопнула дверь.

Не прошло и пятнадцати минут, а Саймон уже наблюдал за тем, как его прелестная жена взволнованно следит за Бишопом, расхаживающим по ее студии на верхнем этаже дома на Керзон-стрит.

Розовый оттенок, появившийся на ее щеках в результате усилий Саймона всего несколько минут назад, исчез, и она нервно ломала руки. Похоже, она совершенно не сознавала собственного таланта к написанию жанровых сценок и пейзажей. Бишоп будет последним дураком, если не схватит все картины, завершенные Эммой недавно. В последнее время она с фантастической скоростью писала лондонские пейзажи, утверждая, что Саймон – ее муза.

Бишоп постучал пальцем по сжатым губам и уставился на картину, написанную Эммой на прошлой неделе, – на ней была изображена новая пекарня миссис Флинн. Саймон улыбнулся. Его вложения в пекарню окупятся, если миссис Флинн сумеет никогда не подпускать Бейнса к кухне.

Слегка пожав плечами, Эмма взглянула на Саймона.

«Успокойся, – произнес он одними губами. – Они потрясающие».

«Ты необъективен», – точно так же ответила она.