– Как ты можешь так поступать с Саммер? Может быть, она вовсе не хочет переезжать в Париж? Она может приехать ко мне в Нью-Йорк, если захочет, – мрачно возразил он.

Я тоже хотела что-то сказать, но мать снова заставила меня замолчать. Ярость сжалась во мне так горячо и крепко, что стало больно. Неужели она действительно собралась заставить меня уехать в Европу? Прежняя Саммер, возможно, еще позволила бы сделать с собой нечто подобное, но здесь и сейчас я поняла, насколько изменилась. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы взять жизнь в свои руки. Я добьюсь свободы не только на одно лето. Я добьюсь свободы навечно.

– Не смеши, Ксандер, что ей делать с тобой в Нью-Йорке? Кроме того, разве ты не упоминал, что, возможно, переедешь в Лос-Анджелес? Будет досадно тратить жизнь Саммер на такую чепуху, – заявила мама, не подозревая, что именно сейчас во мне затронула. То, что бурлило внутри меня и медленно поднималось на поверхность.

– Это не чепуха, мам! Я сменил агентство, – буркнул Ксандер, и это больно укололо меня. В этом-то и вся проблема. Брат сменил агентство, но не добровольно. Его просто выгнали. Три месяца назад он нашел новое агентство, которое, однако, находилось в Лос-Анджелесе. Одним из критериев приема было то, что он переедет туда. Из него якобы хотели сделать нового разностороннего идола.

Только вчера брат рассказывал, что ему планируют сделать актерскую карьеру, от чего он отбивается руками и ногами. Я постоянно беспокоилась о нем, но, видя его гневно сверкающие глаза, гордость в расправленных плечах, понимала, что Ксандер не остановится ни перед кем и ни перед чем. Даже перед нашей матерью. И я поступлю так же.

– Никаких дискуссий, Ксандер, – прошипела родительница. – Саммер здесь больше ничего не держит. Я возьму ее с собой в Европу, и баста. Что ж, мы должны идти, или мы опоздаем.

Она драматично повернулась и вышла за дверь, естественно предполагая, что все последуют за ней.

– Ты в порядке? – обеспокоенно поинтересовался Ксандер.

Я улыбнулась ему и впервые за несколько недель почувствовала себя по-настоящему живой.

– Нет. Но она права. Меня действительно здесь ничего не держит, – проговорила я и тоже зашагала к двери.

Однако у двери Ксандер остановил меня, сомкнув пальцы вокруг моего запястья.

– Что ты думаешь о Париже, Саммер? – Брат окинул меня подозрительно серьезным взглядом. – Ты действительно этого хочешь? Быть с мамой?

– Нет, – зло фыркнула я, – но давай позволим ей поверить, что у нее все под контролем. Потому что знаешь что? Я не перестаю бороться. Я только начинаю.