Август, 2012
Август, 2012
Миранда —
Миранда —
«Разрушены все чары, и отныне
«Разрушены все чары, и отныне
Завишу я от слабых сил моих».[13]
Завишу я от слабых сил моих».
Подобно Просперо, я дошел до конца моей истории, и вот стою один на сцене и прошу тебя простить меня. У тебя есть все основания возмущаться. Возможно, ты так разозлилась, что оставила это приключение, едва узнав о моей лжи. Но я не теряю надежду на то, что даже спустя столько лет достаточно хорошо знаю тебя. Что ты дойдешь до конца этого квеста, хоть он и ведет к одному только предательству.
Подобно Просперо, я дошел до конца моей истории, и вот стою один на сцене и прошу тебя простить меня. У тебя есть все основания возмущаться. Возможно, ты так разозлилась, что оставила это приключение, едва узнав о моей лжи. Но я не теряю надежду на то, что даже спустя столько лет достаточно хорошо знаю тебя. Что ты дойдешь до конца этого квеста, хоть он и ведет к одному только предательству.
Год назад, когда я узнал о своей болезни… Правду говорят, жизнь действительно проносится перед глазами. Только передо мной пронеслась не та жизнь, что я выбрал, а та, которую я разрушил. Я ясно видел, как мы с Эвелин выходим из роддома, она несет на руках свою новорожденную дочь, нашу дочь, Миранду, тебя. Я видел, как мы убаюкиваем тебя перед сном, сначала в маленькой колыбели, а потом в твоей кровати. Я слышал, как мы одним прыжком спускаемся с лестницы нашего дома в Биг-Бэр, навстречу пляжному деньку у озера, Эвелин просит тебя быть осторожнее и не может успокоиться, пока ты в целости и сохранности не вернешься домой. Эвелин постоянно переживала. Даже представляя нашу семейную жизнь, я не могу опустить эту ее черту. Она волновалась. Я же закрывал на это глаза. Иногда мои попытки успокоить ее были оправданны. Но однажды я ошибся. И эту ошибку уже не вернуть назад.
Год назад, когда я узнал о своей болезни… Правду говорят, жизнь действительно проносится перед глазами. Только передо мной пронеслась не та жизнь, что я выбрал, а та, которую я разрушил. Я ясно видел, как мы с Эвелин выходим из роддома, она несет на руках свою новорожденную дочь, нашу дочь, Миранду, тебя. Я видел, как мы убаюкиваем тебя перед сном, сначала в маленькой колыбели, а потом в твоей кровати. Я слышал, как мы одним прыжком спускаемся с лестницы нашего дома в Биг-Бэр, навстречу пляжному деньку у озера, Эвелин просит тебя быть осторожнее и не может успокоиться, пока ты в целости и сохранности не вернешься домой. Эвелин постоянно переживала. Даже представляя нашу семейную жизнь, я не могу опустить эту ее черту. Она волновалась. Я же закрывал на это глаза. Иногда мои попытки успокоить ее были оправданны. Но однажды я ошибся. И эту ошибку уже не вернуть назад.