Я закапывала маму в песок и лепила сверху русалочий хвост, а потом она выбиралась из песочной скульптуры, прижимала меня к себе грязными руками и тянула к океану. Может, она просто вела себя так, как, по ее мнению, вела бы себя Эвелин? А когда Билли несся в воду, поднимая меня высоко над волнами, в то время как мама следила, чтобы я не упала, думал ли он в те минуты, что Эвелин бы тоже так следила за мной, что у нее нашлись бы причины переживать? Я помнила его веселое выражение лица, когда он подбрасывал меня над водой, будто все было в порядке.

Вот только это не было правдой. Реальность выглядела совсем иначе.

Неудивительно, что мама с Билли поссорились. Меня скорее поразило, что они смогли так долго притворяться.

Я положила письмо в задний карман и посмотрела на мужчин, которые рыбачили с пирса. Некоторые из них бросали удочки в тихую воду. Остальные тянули наружу ведра с рыбой и водорослями. Далее они осматривали улов: мелкие рыбешки отправлялись обратно в океан, вместе с теми, кто уже попадался на крючок, и так до бесконечности, потому что никак не получалось поймать достаточно крупную рыбу. Но они не опускали руки и продолжали пытаться. Мне не хотелось попасть в цикличную ловушку, подобно им, и перечитывать снова и снова письмо Билли, надеясь найти там что-то новое. Я хотела понять, почему они с мамой перестали притворяться. Я хотела узнать причину ссоры, навсегда изменившей нашу жизнь.

Но я все еще ничего не понимала.

Я закатала джинсы и шагнула в воду. Волны окутывали мои лодыжки и удалялись. «Так мне даруйте отпущенье». Билли просил отпустить его, а я все так же пыталась его поймать. Я вытащила из кармана письмо. Ветер грозился выхватить его из моих рук, но моя хватка оказалась крепкой. Я не была готова к расставанию.

Да и как можно отпустить Билли, если он уже умер? Хотел ли он, чтобы я простила его или же просил оставить магазин в прошлом? Ли сказал, что они с Эвелин назвали свой магазинчик именно так, потому что оба любили Просперо.

Возможно, жизнь сложилась бы иначе, назови они магазин по-другому, хотя бы «Книги Бури» или «Магазин барда из Эйвона». Возможно, тогда Билли не стал бы Просперо. Возможно, он бы не искал прощения, а я бы не олицетворяла Миранду. Я бы знала свою маму, «живую добродетель».

«Книги Просперо». Я только сейчас поняла, как сильно скучала по этому месту. Скучала по тем часам после закрытия, когда магазинчик был полностью мой. Скучала по рабочим часам, когда он принадлежал местным жителям, по редким периодам суматохи, по утренним визитам постоянных клиентов в наше кафе. Я скучала по разговорам с доктором Ховардом об Аннабель Ли и «сексе нараспашку». Скучала по беспокойным взглядам сценариста Рэя в сторону других писателей, будто они могли украсть его материал. Скучала по Шейле с ее постоянным ожиданием, что кто-нибудь вот-вот возьмет у нее автограф. Скучала по Лючии и ее татуировкам, по Чарли и его татуировкам.