Джо печально покачал головой.

— Пастырь, Пастырь, ты тоже не изменился. Здравого смысла после нашей первой встречи во Вьетнаме у тебя не прибавилось.

Пастырь повернулся к Беверли.

— Работа предстоит большая. Сначала надо отдать деньги церквям. Потом создать для каждой фонд, который получит долю акций Дома Господнего. Думаю, ты знаешь, как это делается.

— Да, — кивнула Беверли. — С этого счета мы переведем деньги церквям. Разумеется, анонимно. Одновременно церковный фонд вернет деньги нам в обмен на акции.

— Совершенно верно.

— А что ты будешь делать с деньгами? Они же вернутся к тебе.

— Положи их в банк на имя моих детей. Попечителем пусть будет их мать. Я хочу, чтобы часть денег взяли вы с Джо. Договариваться с церквями придется тебе, — это уже относилось к Джо. — Думаю, особых проблем у тебя не возникнет.

— Каких проблем? — Джо рассмеялся. — Они примут меня за Санта-Клауса, узнав, что получат такие деньги.

— Это еще не все. Я хочу, чтобы все документы были подписаны, заверены и отосланы в банк до крестового похода.

— Жесткие сроки, — покачала головой Беверли. — Чтобы уложиться в три месяца, нам с Джо придется забросить все другие дела.

— Совершенно верно. — Пастырь посмотрел на нее, потом на Джо. — Но вы справитесь?

Беверли и Джо переглянулись.

— Справимся, — ответил Джо за двоих.

Пастырь улыбнулся.

— Хорошо.

Внезапно из глаз Беверли покатились слезы, она вскочила, обежала стол, прильнула к Пастырю. Поцеловала его в щеку.

— Ты же знаешь, что мы любим тебя, Пастырь.

Подошел Джо, обнял их обоих.

— Совершенно верно, сумасшедший ты наш, — от волнения голос у него сел. — Мы и вправду любим тебя. Но скажи мне, зачем? Почему ты отдаешь все, что имеешь. Никто этого не оценит, благодарности ты не дождешься.