— А почему не написала? — в его словах нет упрека. Как будто он ждал моих действий и не дождался. А теперь разочарован.

— Не посчитала нужным, — я задираю подбородок вверх, потому что Влада несмотря на наш странный разговор, Влада так много. Я так сильно ощущаю его присутствие рядом с собой. И мне немного страшно. Потому что в своих словах я слышу упрек, хотя совсем не об этом хотела поговорить с ним. — Не хотела лишать твою жену и ребенка мужа и отца.

Ну, вот я и сказал ему это. И от страха отодвинулась от него. Шагала назад, пока не уперлась в стену. Влад остался стоять на месте, не спуская при этом с меня глаз.

— У меня нет жены и ребенка, — ему по-прежнему трудно говорить, и он выдавливает из себя с короткими паузами, между которыми я слышу его рваное дыхание.

— Я видела кольцо!

— Я развелся две недели назад!

— С Инной?

— Да.

Я киваю головой. И удивляюсь, почему так горячо в районе сердца. Ведь я знала же! Догадывалась!

— Она добилась своего?

Влад молчит. Но мне и не нужно его подтверждение. От его слов, наверное, заплачу, а я не хочу, чтобы он видел, как мне больно до сих пор.

— А ребенок?

Влад шумно вздыхает и подходит ко мне так близко, что у меня вот-вот начнется приступ клаустрофобии. Мне трудно разговаривать с ним, когда он нарушает своим присутствием мое личное пространство. Но после его слов я забываю о своих ощущениях и не могу поверить в его слова:

— У меня нет ребенка…

— Я знаю, что Инна ждала его или меня снова обманули?

— Нет, — я вижу боль в глазах Торопова, яркую и невыносимую, — моя дочь умерла….

В ушах звенит, и я не понимаю, о чем он говорит. И только увидев, как сморщилось его лицо, до меня доходит смысл его слов.

Я не могу шевелиться, дышать, говорить. Потому что не могу даже представить, что такое могло произойти с ним. У меня в голове не укладывается, что Торопов мог стать отцом, а потом потерять своего ребенка. Я бы умерла, если бы что-то случилось с Никитой. Ведь это же так страшно. И нет ничего больнее и ужаснее.

Я закрываю глаза и чувствую, как по щекам катятся горячие слезы.

— Нет, Маша, не надо, — я чувствую его дыхание на своей щеке, — это моя боль. Не надо, принцесса, пожалуйста!