Эта тварь наглоталась наркотиков сразу после нашего развода. Она не претендовала ни на что, так как была сама из обеспеченной семьи. И наше официальное расставание прошло без сучка и задоринки. А вот с похоронами пришлось немного помучиться.

Я не хотел, чтобы Инну похоронили в Германии. Потому что родители Инны настаивали на захоронении рядом с дочерью, а я этого бы не выдержал. Не смог приезжать сюда и каждый раз вспоминать о том, что сделала Инна не только со мной, но и с окружающими. И еще, я даже не был уверен, что у меня получится, но почему-то очень хотел привезти сюда однажды Машу.

Инну похоронили в России. Я не был на похоронах. Не хотел больше ничего знать о своей бывшей жене. Для меня это был перевернутый лист и теперь нужно было что-то делать со своей дальнейшей жизнью. Нужно было как-то брать себя в руки и исправлять свои ошибки и промахи.

И для начала мне нужно было поговорить с Машей. Наш разговор стал отправной точкой не только для меня. В тот вечер, когда ее отец набил мне морду, я понял, что чтобы ни случилось с нами дальше, я все равно ее люблю. И никогда не переставал. И готов на все, чтобы она была рядом. Я знал, что она может только одним своим присутствием в моей жизни, залечить мои раны и вытащить на свет. Мне было проще пустить ее в свою жизнь.

А вот с Машей все было не так просто.

С ней судьба поступила жестоко. Юная, неопытная, доверчивая и влюбленная. По ней за один вечер проехались все, кого она любила, а потом ушли и оставили одну. Я так ненавидел себя за то, что повелся. Но Инна организовала все слишком правдоподобно. Сюжет для нашей лавстори слишком затасканный, но этот Антон со своим рассказом, охрана, свидетели. И боль в груди от предательства. Нет, я себя не оправдываю и не горжусь тем, что сделал. И очень хотел, чтобы Маша услышала мои молитвы и просто дала мне один маленький шанс.

Но, наверное, спасибо на том, что она хотя бы простила меня.

Проснувшись утром в машине, я понял, что мне придется не жить, а просто существовать в этом мире. Она меня простила, но больше видеть не хотела. А я смириться не мог. Рвался к ней. Хотел вымаливать прощение на коленях. И только Матвею удалось остановить меня. Он рассказал о психологе, которого начала посещать Маша. А я готов был себя по стене размазать, за то, что не оценил масштаба ее страданий. Но я верил, что своей любовью исцелю ее.

И исцелил бы, но не знал сколько ждать. Поэтому тоже записался к Александру на прием. И втянулся. Оказывается, мои тараканы те еще артисты, и мне самому была нужна.