— О, мадемуазель, вы говорите по-французски, — широко улыбнулся один из молодых людей. — Мы отстали от нашей туристической группы и заблудились.

— О, это печально, — посочувствовала девушка. — А куда вам нужно?

— К статуе Христа-Искупителя, — указал парень на карте главную достопримечательность Рио-де- Жанейро.

Хадижа нахмурилась. Эти два дня он лелеяла мечту пройтись по достопримечательностям города, а может, и зарисовать какие-то из них. Девушка просмотрела и выучила основные туристические маршруты и какой общественный транспорт куда идет.

— Вам нужно туда, — девушка указала в сторону автобусной остановки. — Там останавливается микроавтобус, сядете в него, и он отвезет вас к статуе.

— Спасибо, прекрасная мадемуазель, — со всей французской галантностью поклонился ей юноша и уже хотел поцеловать её руку, как охранник схватил Хадижу за руку и отвел в сторону машины.

Парень, подумав, что ей угрожает опасность, хотел вступиться за девушку, но второй охранник преградил ему дорогу.

— Я просто подсказала им дорогу! — пыталась вырвать руку из хватки мужчины Хадижа. — Оставьте его!

— Прости, Хадижа, но нам нельзя разговаривать с незнакомцами на улице, особенно с мужчинами, — когда та села на заднее сидение под внимательным взглядом охранника, объяснила ей Зулейка. — Это харам! Грех!

— Я всего лишь подсказала им дорогу, — наблюдая в окно, как охранник, наконец, оставляет в покое несчастных туристов и идет к машине, буркнула Хадижа.

Ей все меньше нравилась эта странная религия, где все нельзя.

Четвертая глава

Четвертая глава

Как только автомобиль остановился у нужного дома, Хадижа вышла из салона.

Квартал, в котором был дом Мохамеда, разительно отличался от того, где жил Саид. Именно здесь можно было увидеть настоящий Рио-де-Жанейро с его гомоном голосов и смеха, с музыкой, льющейся из радиоприемников. Вокруг ходили люди, обсуждали свои повседневные заботы, смеялись, целовались, собирались в небольших кафе, или на пляж, и никто не обращал никакого внимания на девушку, с любопытством и некой завистью рассматривающую все вокруг.

Ей больше всего хотелось окунуться в эту жизнь чужого города. Походить по его улочкам, побывать на пляже, поплавать, но она понимала, что, скорей всего, это из разряда «большой грех». Она проследила взглядом группу молодых людей, прошедших мимо в небольшое открытое кафе на углу улицы.

В дверях стояла сбитая женщина с копной кудрявых волос, перехваченных пестрой повязкой и доброжелательно улыбалась новым посетителям.

— Заходите к доне Журе! Здесь вы найдете горячие и свежие пирожки и самый холодный лимонад! — зазывала она людей.