«Привет, Шилла! А впрочем, скорее прощай. Да, я решил попрощаться именно так. Прости за трусость. Ты улетишь к тому, кого по-настоящему любишь, а у меня не хватит смелости отпустить тебя вживую. Я буду хвататься за тебя до последнего, если такая возможность представится, если я увижу тебя, но я не хочу делать тебе больно. Ты сказала, что тебя разрывает выбор, поэтому я возьму на себя эту ответственность. Поверь, мне совсем не проще уйти, чем тебе решить, как поступить. Я не буду писать того, что ты просила не говорить, поэтому лучше лишний раз извинюсь. Прости меня за всё, что было не так. Будь счастлива, Шин Шилла!»

Я держала это короткое послание и давилась эмоциями. У меня не было слов. Он подумал, что я уеду не сегодня – завтра, и ушел, не выдержав, не дождавшись того момента, когда я махну рукой и брошу его ради другого. А это теперь должно было произойти не раньше, чем через девятьсот восемь дней, после которых меня ждал долгий и упорный поиск Химчана, потому что он отказался, улетая, дать когда-нибудь какой-нибудь знак и сообщить о себе. Уже отходя от стола, я заметила лежавшие деньги и вытащенную из телефона сим-карту. Джело оставил всё, чтобы не оставить себе и мне пути обратно. Я опустилась на стул, сжав в руке его прощальное письмо. Я догадывалась, что он, наверное, сменит работу и уедет куда-нибудь, чтобы забыться. Я знала Джело, он так и сделает. Ещё один человек, которого я любила, исчез, оставив меня по моей же собственной вине. И не на кого было злиться. Нужно было просто жить, переживать время без них, без изменений, которые были не в моей власти. В моей власти было только терпение и ожидание. И уверенность в себе, чтобы не сойти с ума, пока счастье не удостоит меня своим вниманием.

* в Южной Корее так называют тюрьмы

** В Южной Корее совершеннолетие в 20 лет

Эпилог

Эпилог