Я села на ступеньки и безутешно плакала, не представляя, как жить дальше и какой в этом всём смысл? Нет, конечно, можно было продолжать жить, как раньше, но я не смогу не думать о Химчане и о том, как он, что с ним? Если бы он подал о себе знать оттуда, из Нью-Йорка, возможно, мне бы стало легче. Но я хотела быть рядом с ним. Это труднообъяснимое ощущение, когда тебя расслаивает от недостаточности определенного человека рядом, когда ты смотришь на себя будто сквозь, потому что без его присутствия содержимого в тебе нет. Эта безумная привычка, образовывающаяся при влюбленности, что ты можешь увидеть, услышать, превращается в зависимость, в наркоманию по употреблению голоса и взгляда. И меня физически ломало без возможности насладиться ими ещё хоть минуту. Я тёрла свои ладони друг о друга, пока на них капали слезы. День рождения у меня летом, значит, до совершеннолетия у меня два с половиной года**. Два с половиной года. Достав мобильный, я открыла калькулятор и стала считать дни, каждый день, что остался до моего совершеннолетия. Считанные оставшиеся дни этого года, сто семьдесят пять дней до моего восемнадцатилетия и ещё два раза по триста шестьдесят пять. У меня вышло девятьсот восемь дней. Девятьсот восемь дней. Я принялась делить их на недели. Это почти сто тридцать недель. Тридцать два месяца. Я сбросила все результаты и убрала телефон обратно. Хватит рыдать, хватит рыдать, Шилла! Два с половиной года – это не вечность. Химчан жив, он есть, просто далеко. И два с половиной года не остановят меня. И мою любовь. Она настоящая, а потому проживет гораздо дольше. Вот она-то как раз проживет хоть сколько. Если понадобится – дольше вечности.

Внезапный звонок мобильного заставил меня несильно подскочить. Я достала мобильный опять.

- Алло?

- Ну что, готова ехать в суд? – это был Дэниэл. – Я договорился с Сунён, она скажет всё, как надо. Ей тоже сидеть не охота, а на Хима ей, видимо, как-то ровно. Не успела проникнуться родственными чувствами.

- Можно я её застрелю?

- Да ладно тебе. Как у тебя дела там?

- Отлично. Хочется убивать. Я так хорошо понимаю семейство Джунвона! На кого-нибудь я точно спущу пар. – Я назвала Дэниэлу свой домашний адрес по прописке и стала ждать, когда он за мной заедет. Взяв волю в кулак, я приказала себе не превращаться в размазню, а терпеливо ждать, когда же настанет лучшее время.

Я проторчала несколько часов в следственном отделе, походив по нескольким кабинетам и то и дело, пересекаясь с Сунён, которую мне хотелось отпинать ногами. Меня сдерживало не то, что она бы меня явно победила, а то, что это ничем бы не помогло, да и Химчан бы мне спасибо не сказал за грызню с его сводной сестрой. Дэниэл отъезжал по своим делам, а когда вернулся, сказал, что, как и предполагал, своей второй работы он лишился. Ему из чувства уважения предложили самому подписать заявление об уходе, но было ясно, что это приказ и увольнение. Людей, проморгавших убийцу века, вряд ли захотят держать хоть в одном ответвлении службы государственной безопасности. А вот я убедилась, что Дэниэл прекрасный человек, на которого можно положиться. Если его одобрил Хим, то я тоже одобряла. Не слишком ли моё мнение стало зависимо от мнения Красной маски? Да. Полностью.