По дороге домой Элис молчала, готовясь к гневу родителей, тишину заполнял только гул мотора и неразборчивая болтовня по радио. Она написала маме, что сейчас идет домой и что ей очень жаль, что она солгала. Она ждала ответа, но его не последовало, и ей показалось это странным, никто не отвечал быстрее, чем ее мать, когда она была расстроена или сердита.

Странное чувство поселилось вокруг Элис, заставляя ее мышцы напрячься, когда она отправила еще одно сообщение, спрашивая, был ли расстроен папа. Прошло несколько минут, но ответа не последовало, и Элис поняла, что ей не о чем беспокоиться, потому что она представила, как ее мама сердито кричит на отца.

Такси подъехало к дому Элис, и она поблагодарила водителя, но как только она вышла из машины и посмотрела на свой дом, она заметила, что везде выключен свет, и дом казался жутко тихим. Сердце Элис забилось чуть сильнее, когда она подошла к входной двери, роясь в сумке в поисках запасного ключа.

Сомнение начало шептать в левое ухо, а инстинкт начал в правое, что-то было не так, но она не могла указать на это пальцем, когда оглядывалась вокруг. Все было на месте. Машины родителей, горшки с цветами. Однако, только когда она подошла, чтобы вставить ключ в замок, она заметила, что дверь уже была открытой.

Элис застыла с ключом, поднятым в замке. Ее глаза расширились, а сердце забилось сильнее и быстрее, яростно толкая адреналин по венам. Из своих знаний она знала, что не должна входить в дом одна, и отчаянно рылась в поисках телефона, но не могла его найти. Только тогда она вспомнила, что положила его на заднее сиденье машины и забыла взять обратно. — Нет, — прошипела она, поворачиваясь к входной двери и проводя рукой по волосам от разочарования и страха.

Опустив руки и глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она толкнула входную дверь, услышав жуткий скрип, который никак не успокоил ее нервы.

— Мам? — спросила Элис, входя в дом и отказываясь включать свет на случай, если он ее разоблачит. Она знала планировку дома как свои пять пальцев и медленно дышала, когда медленно входила в кухню. — Папа? — тихо позвала она, чувствуя, как беспокойство впивается когтями ей в спину.

Она была уже на кухне, когда услышала тяжелые шаги, ее сердце подпрыгнуло к горлу, когда фигура, защищенная темнотой, побежала к ней со всей силы. Это было похоже на сцену из ее худшего кошмара, частично ослепленной темнотой, неспособной видеть, что происходит, и застывшей на месте, кто-то побежал на нее. Ее глаза инстинктивно зажмурились, и она приготовилась к боли, но вместо этого ее сильно втолкнули в тумбу, и кто бы это ни был, он убежал через парадную дверь.