Теперь же я прошу у тебя одного — права на жизнь. Конечно же, эти слова покажутся тебе драматичными. Но если я не найду места преподавателя, то не представляю, как буду жить дальше. Ничего другого я делать не умею, да и нет желания заниматься чем-то еще. Я люблю эту работу. Люблю читать, преподавать, обсуждать прочитанное со студентами. Не деньги и не карьера меня интересуют, а возможность делать то, что я люблю.

Я послал в этом году много писем, предлагая свою кандидатуру, и прошел немало собеседований…»

Джейн вздрогнула при мысли, что в декабре она может с ним встретиться на конгрессе в Сан-Франциско.

«… и даже получил ряд приглашений в университеты. Но затем почему-то мне стали звонить одна за другой секретарши, чтобы аннулировать приглашения. Из пяти университетов. Я безуспешно пытался связаться с деканами этих факультетов. Нет никакого сомнения: все они навели обо мне справки. Слухи распространяются быстро — скоро все уже будут в курсе, и я нигде не смогу устроиться.

Ты, наверное, думаешь, что мне ничего другого не остается, как вернуться во Францию. Но я никогда не проходил там по конкурсу, что позволило бы мне работать в их системе образования. У меня нет диплома педагогического института, и я уехал из Франции, не сдав экзамен на степень магистра. Одно известное издательство опубликовало мой очерк о Саде, но это ничего не меняет. Я даже не уверен, смогу ли найти там место в лицее.