— Правда.

— А завещание? Что будет с ним?

— Думаю, с ним все будет в порядке. Адвокат, ответственный за его подписание — некая Маккласки, — заверила полицию, что лично знала графиню де Пасси и никак не могла ошибиться.

Я вспомнила рассказ Оливы. Маккласки видела Монику лишь мельком, на какой-то вечеринке, однако, желая уберечь репутацию, готова была и под присягой подтвердить, что хорошо ее знает. Да и как же иначе? Какой адвокат признается, что санкционировал подлог?

— В почте графини обнаружен счет за посещение конторы миссис Маккласки, — продолжал Тед Шрив, — так что все совпадает. Думаю, нельзя было сделать лучшего выбора. Судя по тому, как она держалась, это очень компетентный адвокат. Кстати, свидетелей визита графини к вам так и не нашлось. Вы полностью реабилитированы.

— Реабилитирована… — эхом повторила я. — Самое время, инспектор! Благодарю за отличные новости. Я всегда верила в наше правосудие.

— Должен сказать, миссис Слейтер… — Он помялся.

— Что?

— Лично я считал вас виновной.

— Не может быть!

— Хм… — Он всмотрелся мне в лицо с неопределенной усмешкой. — Сейчас я уже не уверен.

— Так или иначе, именно вы принесли мне все эти чудесные новости. Буду рада увидеться снова при более приятном стечении обстоятельств.

— Ну конечно, мы еще встретимся. — Тед Шрив пожал мне руку и задержал ее в своей дольше, чем было необходимо. — Это я могу вам гарантировать. И встретимся мы на равных, как профессионал с профессионалом. — Он пошел к выходу, но помедлил и сказал: — Извините, забыл вас поздравить.

Я подумала, что в моем лице он поздравляет преступницу, достаточно ловкую, чтобы выкрутиться, однако он добавил:

— Вы становитесь очень состоятельной женщиной. Снова.

Глава 38

Глава 38

Поминальная служба по Монике состоялась спустя две недели в церкви Святого Томаса Мора — совсем крохотной, затерянной среди высотных зданий восточной части города, но по-своему прелестной и к тому же знаменитой своими пышными погребениями. Нейт Натаниель лично организовал эту процедуру. Не считаясь с расходами, он поручил убранство церкви Требору Беллини — поступок, совершенно нетипичный для человека прижимистого. Я была почти уверена, что он раскошелился исключительно ради приличия, но изменила мнение, увидев, до чего он подавлен (не важно, смертью Моники или моей реабилитацией, ведь в конечном счете горе есть горе).

Вместо традиционных цветов церковь была украшена букетами яркой осенней листвы. Даже пол был сплошь усыпан ею. «Это в честь листопада, — так Требор Беллини объяснил свой выбор Джун. — Пусть смотрят и вспоминают о том, что и листьям, и людям отпущен свой срок».