Как в таких случаях говорится, весь Нью-Йорк собрался отдать дань уважения усопшей, этой стремительно меркнущей комете. Ну и, конечно, друг другу, раз уж выпал такой случай. Явились даже те, кто терпеть не мог графиню де Пасси — похороны, как и венчания, прежде всего события светские. Каждый сокрушался так убедительно, как мог.

Нейт произнес прямо-таки бесконечный панегирик, так что в конце концов Бетти склонилась ко мне и прошептала:

— Боже мой, он говорит дольше, чем она жила!

После панихиды мы с Нейтом вышли из церкви вместе. Погода изменилась, похолодало, не по сезону резкий ветер продувал одежду, пока мы ждали машину. Мне пришлось придерживать черную шляпку с вуалеткой.

— Как это все-таки странно — так долго жить бок о бок с человеком и вдруг понять, что совсем не знал его, — сказал Нейт, отирая покрасневшие глаза насквозь мокрым платком.

— Если хочешь, давай об этом поговорим.

— Джо, она ничего мне не рассказывала! Ни словом не упомянула ни о лекарстве, ни о завещании, ни о болезни! Теперь-то мне понятно, почему она так упорно оттягивала свадьбу! Господи, сколько же у нее было тайн! Кое-кто о них знал, но только не я. Лишь теперь я вижу, каково тебе было тогда… из-за Люциуса.

— Спасибо на добром слове, Нейт. Признать ошибку нелегко.

— Друзья? — спросил он и протянул руку.

— Как все в нашем кругу, — сказала я, пожимая ее.

Нейт посмотрел на меня пронизывающим взглядом, но скоро сник, махнул рукой и пошел к машине.

Мне не пришлось долго ждать, пока завещание вступит в силу. Деньги вернулись, возвратилось и присвоенное Моникой имущество. Я начала с того, что расплатилась с кредиторами, выплатила Муниципальному музею остаток суммы по обязательству, а Чарли — недостающую часть за ожерелье. Иными словами, погасила все свои долги. Квартиру на Пятой авеню я при первой же возможности продала, зная, что ноги моей там больше не будет, и купила другую, больше площадью, в квартале оттуда. Дом в Саутгемптоне я, конечно же, сохранила и проводила там большую часть времени в окружении прежних слуг, включая Каспера. Недоставало только миссис Матильды, которая вернулась на Ямайку нянчить внуков.

В январе 2001 года в журнале «Мы» появилась посвященная мне статья Миранды Соммерс с поразительно двусмысленным и зловещим названием «Джо Слейтер оглядывается на жизнь». К статье прилагалась лестная фотография — я в кремовом льняном костюме и единственной розой в руках (намеренное подражание портрету Элизабет Виже-Лебрён, изобразившей Марию Антуанетту в муслине и тем самым смертельно оскорбившей лионских торговцев шелком). На первый взгляд я казалась воплощением торжества. Я наслушалась немало комплиментов по поводу того, как хорошо выгляжу на этой фотографии, но если бы кто-то дал себе труд приглядеться, он бы понял, что это не торжество, а давняя, можно сказать, хроническая печаль. Мой взгляд говорил: перед вами не триумфатор, а человек, вполне сознающий, что он совершил, и сожалеющий об этом.